Проблема с тем, как администрация Буша обходится со все более агрессивной Россией (а именно с доктриной, которую официальные лица охарактеризовали как "сотрудничество и отпор"), - в том, что президент Владимир Путин напирает эффективнее.

На стороне Путина - инициатива и запугивание. В таких условиях президенту Джорджу У. Бушу остается лишь надеяться хоть на какое-то снисхождение со стороны человека, который руководит неудавшейся демократической страной, человека, которого Буш продолжает называть своим русским другом.

Руки у Буша связаны - тут и Ирак, и ведущая роль России в качестве привратника Совета Безопасности ООН по вопросу о ядерных амбициях Ирана. Буш обнаруживает себя в роли просителя, вынужденно занимающего почти пассивную позицию - например, он заявляет, что прилагает большие усилия для "предотвращения эскалации риторики" в отношениях, которые сильно ухудшились. Если США не изменят тактику, то публичный спарринг между двумя лидерами, который начнется на саммите "восьмерки" промышленно развитых стран в среду в Германии и продолжится на другой встрече в штате Мэн 1-2 июля, окажется боем между соперниками из разных весовых категорий. Маркиз Куинсбери (основоположник правил современного бокса. - Прим. ред.) был бы в ужасе.

В одном углу ринга - Путин, накачавший мускулы на солидных нефтяных доходах и имеющий тактическое преимущество благодаря фиаско США в Ираке. Ввиду всего этого Путин считает себя достаточно могущественным, чтобы попытаться развернуть отношения России с Западом на 180 градусов и восстановить часть прерогатив, которыми Россия пользовалась в советские времена.

На прошлой неделе попытки Путина повернуть историю вспять приняли широкий размах: Россия объявила об успешных испытаниях ракеты РС-24, которая, по словам российской стороны, в состоянии преодолеть любую линию обороны в мире; также она пригрозила наложить вето на решение о предоставлении независимости Косово, за которое выступает ООН; она также потребовала провести в июне переговоры по пересмотру Договора об обычных вооруженных силах в Европе.

Фактически Путин дал понять, что заблокирует движение к интеграции балканских государств с Западом и в том, что касается договора о силах в Европе, возродит прежнюю напряженность, попытавшись предотвратить всякую дальнейшую экспансию НАТО вблизи границ России. Все это дополняется угрозой новой несокрушимой российской ракеты и перенацеливания ядерного оружия в стиле холодной войны на цели в Европе.

В противоположном углу ринга - Джордж У. Буш. Вплоть до сего момента его план боя состоит в том, чтобы хвалить риторику ответственности. Но Буш, как представляется, не хочет признавать того, что дело не в словах - Россия ратует за новую стратегическую структуру. Это Россия бросает вызов перманентности идеи, которую выносила Америка, - концепции "цельной и свободной Европы", которая сопровождала триумф демократии после распада СССР в 1991 году.

Чтобы призвать Путина к ответу, Буш будет вынужден признать, что неверно его оценил и ошибочно продолжал доверять России, которая, как выразился в прошлом году один высокопоставленный представитель американской администрации, считает Америку своим "первоочередным противником".

Теперь, говоря словами этого высокопоставленного государственного деятеля, администрация "все же раздумывает над тем, что означает агрессивный тон России. Какова в нем доля националистической риторики, насколько он говорит о принципиальной смене стратегии?"

Нерешительность в признании этого все более очевидного поворота событий, по-видимому, связана с главным фактором: Буш готов чуть ли не на все, лишь бы еще сильнее не испортить свою сомнительную репутацию путем фиаско своей политики по отношению к России.

Но у Америки есть резоны, чтобы оказывать гораздо более жесткий отпор России: неизвестно, скоро ли у Путина пропадет желание эксплуатировать беды Америки, которые далеко не закончатся с уходом Буша из Белого дома в начале 2009 года.

Затягивание решений по Ирану, попытки поссорить Европу с Америкой по вопросу о планах антииранского противоракетного щита, стремление пересмотреть границы НАТО и расколоть Евросоюз на два лагеря - государств-основателей и новых членов из "сферы притяжения СССР" - Путин составил себе беспощадную повестку дня.

К концу июня Совет Безопасности наверняка примет третий комплекс санкций против Ирана. Как и предыдущие два, они наверняка доставят аятоллам некоторые неудобства. Но, поскольку Россия ограничивает их эффективность, эти меры не положат конец ядерной программе Тегерана (которая, как настаивают русские, изначально не предназначалась для военных целей).

На этом этапе настоящий отпор будет выражаться в предложенном Америкой плане обойти российское вето в Совете Безопасности и составить жесткий набор санкций, касающихся торговли нефтью и финансовых операций, вместе с группой государств-единомышленников. Возможные участники - Великобритания, Франция, Япония, Южная Корея, ряд государств Персидского залива и, возможно, Германия. Таким образом, Буш ясно даст понять России, кому принадлежит решающее слово, но это не будет провокацией. Кроме того, в Европе новым тоном заговорили о связях России с Ираном. Николя Саркози во Франции явно не доверяет Москве, а обуздание амбиций Ирана считает главным вопросом безопасности для текущего десятилетия.

В июле прошлого года, говоря о франко-американском сотрудничестве в военной сфере, министр иностранных дел Франции Бернар Кушнер вопросил: "Как добиться убедительности на переговорах, если мы не в состоянии ни на один день послать французских солдат вместе с нашими союзниками в Тегеран?"

Вот именно. И если Буш добавит прямые переговоры с Ираном к списку дополнительных санкций специальной группы, он не только еще более уменьшит влияние России на решение этого вопроса, но и еще ближе притянет к себе своих европейских союзников.

Второй этап отпора требует, чтобы администрация отринула осторожность и открыто бросила вызов монополистам-поставщикам энергоносителей, которые являются финансовой опорой и самым практичным рычагом российской агрессивности.

В прошлом году, на встрече лидеров "восьмерки" в Санкт-Петербурге, России позволили увильнуть от подписания Энергетической хартии, которая установила бы правила справедливых поставок. Буш не настаивал на этом вопросе, возможно, чтобы не пугать страны типа Германии, у которых с русскими сделки на полюбовных условиях.

Два кандидата в президенты США - сенаторы Джон Маккейн, республиканец, и Джо Биден, демократ, возглавляющий сенатский Комитет по международным отношениям, порицают неспособность Буша попытаться сплотить государства, бессильные перед российским шантажом в сфере энергетики. Они также подчеркнули необходимость подлинно стратегического ответа подобного рода со стороны Америки на курс Путина, решившего душить демократию в собственной стране и оспаривать ее бесповоротность в государствах-членах НАТО и Евросоюза, граничащих с Россией.

Путин в свою очередь явно приметил, что у Америки, по всей видимости, отсутствует стратегия по отношению к России, эквивалентная его собственной решительности и храбрости. Если Буш вскоре не нащупает такую стратегию, то, как сказал Путин в более общем смысле во время своего майского визита в Люксембург, "средств и методов воздействия на Россию становится все меньше и меньше", так как "Россия восстановила свой военный потенциал, экономический потенциал".

Учтиво просить Путина поумерить эту риторику было бы бесполезно.