Чтобы работать судьей, нужно иметь "нарушения рассудка". Именно так Сильвио Берлускони выразился в интервью двум английским журналистам, двум профессионалам, придерживающимся консервативных взглядов, которых в администрации премьера считают "друзьями"; они гостили на вилле главы правительства на Изумрудном берегу. И эти журналисты, которые убеждены в "революционных способностях" премьера, опубликовали его слова. Полностью.

"Эти судьи, - заявил премьер, - сумасшедшие вдвойне! Во-первых, они сумасшедшие с политической точки зрения, а во-вторых, они сумасшедшие сами по себе. Чтобы заниматься этой работой, нужно иметь психические нарушения, быть отличным от остального человечества с антропологической точки зрения".

Политический скандал дня разгорается уже утром. Агентства передали содержание длинного интервью, которое Берлускони дал Борису Джонсону, директору английского издания The Spectator, и Николасу Фаррелу, журналисту ежедневной газеты La Voce di Rimini. Заявления по поводу судей сопровождали слова, сказанные по поводу процесса против Андреотти: "Они придумали эту клевету, - уверен Берлускони, - чтобы показать, что Христианско-демократическая партия, которая на протяжении 50 лет была самой важной партией в нашей истории, не была правильной с позиций этики, а скорее была партией, близкой к преступности". Сразу же за этим последовали слова по поводу безумства судей.

Эти заявления вызвали очередной политический скандал и чрезвычайно жесткую реакцию оппозиции и самих судей, которые потребовали вмешаться сначала главу Высшего совета магистратуры Вирджинио Роньони, а затем и главу государства. Не помогло даже выступление по второй половине дня пресс-секретаря Берлускони Паоло Бонаюти, который попытался уточнить: "Это была всего лишь непринужденная летняя беседа с другом-консерватором из Англии. Языковые различия и явный журналистский колорит превратили шутку на грани парадокса в адрес отдельных персонажей в заявление общего характера, относящееся ко всем судьям, что, очевидно, не соответствовало и не соответствует действительности".

Пресс-секретарь партии Берлускони Forza Italia, наоборот, говорит, что хорошо, когда политическому лидеру наплевать на политкорректность и он имеет мужество сказать то, что думает большинство итальянцев.

В остальной части интервью почти точно повторяются заявления, которые Берлускони уже делал ранее.

Сам Берлускони, который сегодня на Сардинии встретится с главой испанского правительства Аснаром и его французским коллегой Раффареном, видит в итальянской демократии три аномалии: "Оппозиция, которая не совсем демократична, поскольку состоит их бывших коммунистов и бывших деятелей Коммунистической партии Италии, которая первоначально являлась сталинистской. Слишком политически ангажированная магистратура. И, наконец, обширная дезинформация со стороны печати, которая на 80 процентов поддерживает левых".

Продолжая тему коммунистов, он говорит, что после падения Берлинской стены никто из них не был осужден за преступления бывшего просоветского режима или за его поддержку, поскольку "они внедрили своих людей во все структуры государства, а именно: в школы, газеты, на телевидение, в суды - в общем, в центральную нервную систему государства. Вместо того чтобы предстать перед судом, они использовали свои связи для того, чтобы привлечь к суду все другие партии, правоту которых доказала история".

Еще некоторые его мысли: "Я никогда в своей жизни не заработал ни копейки на политике. Наоборот, я вложил свои деньги в политику, финансируя партию Forza Italia. Я даже не осмеливаюсь звонить своим коллегам, чтобы меня потом не обвинили, что я оказываю на них давление. В том, что касается так называемого "конфликта интересов", то здесь дело обстоит совсем наоборот, поскольку я был вынужден продать всю свою сеть супермаркетов из-за того, коммунисты не хотели покупать товары в моих магазинах и проводили стратегию "ББ" (бойкотируй Берлускони)".

По поводу журналистов, в частности Бьяджи и Монтанелли, премьер говорит: "Они совершали нападки на меня, движимые ревностью, иначе я себе объяснить этого не могу. Будучи старше меня по возрасту, они были уверены, что именно они - самые важные персоны в нашей стране. Затем ситуация изменилась, и я стал тем, кем они сами очень стремились стать".

И, наконец, по поводу войны в Ираке: "Когда, например, мой брат затевает какое-то предприятие, я его поддерживаю, потому что он - мой брат, хотя не до такой степени, чтобы возмещать его убытки. С Соединенными Штатами я поступил именно таким образом".