Девушки сидят у ограды факультета социологии и политических наук. Вместе с ними двое юношей, студенты инженерного факультета. Они шутят и смеются. Они очень похожи на группу студентов из какого-нибудь университетского городка в Европе или Америке, если бы не хиджабы, более или менее прикрывающие головы девушек. На одном из юношей галстук, который бросается в глаза в стране, где галстуки строго запрещены как не соответствующие канонам ислама. Он носит его в кармане и надевает, лишь когда покидает аудиторию и идет сюда, где его еще никто (пока) не арестовывал. Зона факультета социологии самая свободная в университетском городке Тегеранского университета, который считается самым свободным университетом в Иране. Или, по крайней мере, был таким. Чистки начались именно в тот последний день июля, когда мы случайно наткнулись на эту группу студентов. Три самых авторитетных профессора факультета получили письма от ректора. Это были письма с поздравлениями: вы достигли минимального пенсионного возраста, говорилось в письме, и имеете право на заслуженный отдых. С сентября ваши кафедры перейдут другим преподавателям.

Мы безуспешно пытались поговорить с этими тремя профессорами. Они заперлись в своих домах и отказывались от интервью. Молодые люди рассказали нам о других преподавателях, насильно отправленных на пенсию: они выражали свое разочарование, а их детей отстранили от занятий в университетах, кого-то на год, кого-то на более продолжительный срок. Нам удалось поговорить лишь с одним более молодым преподавателем Садегом Зибакаламом, он был очень осторожным. В эти дни Зибакалам опубликовал статью в Etemad e Melli, в которой он критикует режим за то, что он вынудил философа Рамина Джаханбеглу в обмен на свободу "сознаться" агентству Irna в антиправительственной деятельности.

Если во время президентства Хатами университеты превратились в оазисы относительно открытых дискуссий и свободы слова, то президент Ахмадинежад решил заставить замолчать всех тех, кто не присоединился к новому радикальному курсу. Но из опасения спровоцировать какую-нибудь реакцию он действует очень изощренно: он продвигается шаг за шагом, пытаясь соблюсти видимость законности.

Иранское общественное мнение растеряно и проявляет пассивность, оно до сих пор не оправилось после крушения реформаторских надежд, и пока не понятно, сможет ли оно проснуться. Ахмадинежад прекрасно понимает, что никогда раньше не было такой дистанции между исламским государством и молодежью. 70% иранских молодых людей согласно статистике объявляют себя неверующими. Лишь 2% молодежи посещают в пятницу мечеть.

И вот, под предлогом наступления минимального пенсионного возраста, за последние месяцы в отставку были отправлены десятки профессоров. Девушки с факультета социологии смеются: одному из них, декану факультета, не было еще и 50 лет, а это далеко не пенсионный возраст. У студентов есть мечта. Они произносят ее хором, юноши и девушки: бе-жать. Бежать как можно дальше отсюда, из этой Исламской Республики, которая лишает их всех надежд. Но для этого необходимо, в первую очередь, закрыть глаза, зажать нос и учиться, учиться и учиться, чтобы получить диплом. Только с дипломом в кармане можно надеяться на то, что можно будет найти свое место за границей.

Лишь находясь в окружении своих стражей, Ахмадинежад изъясняется четко. Вчера он выступил перед национальной ассоциацией молодых мусульман: "Настало время отделить политику от университетов. Сегодня в учебных заведениях студенты критикуют президента Исламской Республики, потому что там все еще преподают либеральные, а не религиозные профессора, которые ведут молодежь неверной дорогой", - сказал Ахмадинежад. Студенческие организации были лишены какого-либо влияния, иногда их вовсе запрещали, иногда сажали в тюрьму их лидеров. В газете, финансируемой бывшим президентом Рафсанджани, расходившейся большим тиражом, все редакторы получили личные угрозы.

Единственное издание, которое пока осмеливается публиковать мягкую критику, - Etemad e Melli, газета бывшего председателя парламента Карруби, имеющего безукоризненную репутацию революционера. Etemad e Melli оставили в живых, потому что газета плохо расходится.

Карруби был соперником Ахмадинежада на выборах и снял свою кандидатуру, обвинив его в манипуляции голосами басиджей. Карруби также пытался создать частный телеканал, но режим ему этого не позволил.