Самолет приземляется в римском аэропорту Чампино. Двигатели остановлены. На взлетно-посадочную полосу выходит молодой человек, высокий, крепкий, элегантно одетый. Он становится у трапа только что прибывшего самолета, чтобы никто не мог приблизиться к нему, чтобы никто ничего не узнал.

Махер Арар помнит каждую деталь той ночи 8 октября 2002 года. Кожаное сиденье в самолете Gulfstream III, на который ЦРУ посадило его в маленьком аэропорту Нью-Джерси, - к этому кожаному сиденью его привязали цепями. На нем были лишь звуконепроницаемые наушники, которые давили на виски, и зеленая майка, которая должна была спасти его от холода, подарок его тюремщиков. Но почему-то ему не завязали глаза. Он мог видеть и запоминать каждое мгновение кошмара, в котором он оказался. Глядя на светящееся табло, на котором в режиме реального времени отображалось местонахождение самолета, стало понятно, что самолет приземлился в Италии.

"Вечером 8 октября, - говорит канадский адвокат Махера Арара Лорн Волдман, - ваша страна могла предотвратить то, что пришлось пережить Махеру. Этот самолет не должен был вылететь из Рима, чтобы доставить его в пыточные камеры Дамаска. Сегодня Махер требует правосудия. От американского правительства и от канадского, естественно. Но и от вашего правительства тоже. В настоящее время я ищу итальянского коллегу, который хотел бы начать это сражение за правду и в Риме. Потому что этого хочет Махер". И потому что он просит об этом - как он сделал 23 марта в Брюсселе, дав показания перед Комиссией по расследованиям Европейского парламента, как он делает сегодня, возвращаясь к событиям 8 октября.

На произошедшее в тот день итальянское правительство даже не обратило внимания, в парламенте также никто не потребовал разобраться. Директор итальянской военной разведки SISMI Никола Поллари приехал в Брюссель и заявил о том, что ему ничего не было известно о Махере Араре, как и о других действиях ЦРУ на территории Италии. Этим делом, как водится, занимается Филиппо Вителло, прокурор Рима. Арар говорит: "Я не могу оценить сегодня степень участия в этом деле вашей страны. Но я знаю, что произошло в Риме, и я готов рассказать об этом любому независимому судье, который готов меня выслушать. Потому что дела обстояли следующим образом".

В 3 часа утра 8 октября Махер покинул Metropolitan detention center в Нью-Йорке в цепях. За неделю до этого, 26 сентября, его остановили на паспортном контроле в аэропорту Кеннеди, когда он возвращался из отпуска, проведенного в Тунисе. Он находился в аэропорту транзитом по пути в Монреаль. Он - инженер-электронщик, счастливый отец двоих детей, проживающий в Канаде с 17 лет, после бегства из Сирии, и он не имел представления, почему его задержали. Но его арабская фамилия по воле канадской полиции оказалась в черном списке подозреваемых. Кузен его матери был боевиком "Братьев-мусульман", а его давняя знакомая значилась в антитеррористической базе данных - это и стало поводом считать его боевиком "Аль-Каиды". Соединенные Штаты его арестовали и спросили его, в какую страну его выслать. Он избрал Канаду, и ЦРУ решило, что он готов вернуться в Сирию, где он числился уклоняющимся от службы в армии и где его ждали пытки.

8 октября 2002 года Махер Арар еще не знал, что ему уготовила судьба. Его поместили в самолет Gulfstream в аэропорту Нью-Джерси. Первая посадка была в аэропорту Dulles в Вашингтоне, где поменялся состав его тюремщиков: пять агентов ЦРУ, два пилота и стюард. Вторая посадка была в Портленде (Орегон). Затем - перелет через Атлантику. Арар был пристегнут цепью к сиденью, но глаза ему не завязали. Он мог видеть на табло, что самолет удаляется от Канады. Он спросил себя, почему ему позволяют видеть, куда его везут. И у него был один ответ. "Возможно, потому, что я никогда не смогу рассказать об этом". Или потому, что это не было большой тайной. Потому что в ходе войны с терроризмом не найдется ни одного безумца, который бы выступил против правительства США или против страны-союзницы, в которую привезли Махера в цепях.

Около 21 часа 8 октября Gulfstream начал снижение и приземлился в римском аэропорту Чампино. Махер не мог двигаться, но пока самолет заправляли, он мог видеть в иллюминатор, что происходило снаружи. Из невысокого здания, расположенного в секретной зоне аэропорта, вышел мужчина. "Высокий, крепкий. Молодой. На элегантном костюме не было никаких беджей, которые бы сообщили какую-то информацию о нем". Он встал рядом с трапом, чтобы к нему не могли приблизиться любопытные или заправщики. Он ни словом не обменялся с теми, кто находился на борту. Возможно, это был итальянец, принимая во внимание, что он должен был иметь отношение к тому, что происходит на взлетной полосе. Но это мог быть и сотрудник ЦРУ в Риме. В любом случае, кто-то должен был быть в курсе происходящего в секретной части аэропорта. Более того, кто-то должен был распорядиться, чтобы он встал около самолета. И потом, кто-то должен был зафиксировать прибытие самолета, поинтересоваться целью путешествия, грузом, направлением дальнейшего движения.

Около 22 часов Gulfstream взял курс на восток. Дамаск не дал разрешения на посадку. Поездка закончилась в Аммане, когда было уже 3 часа утра 9 октября. Сотрудники иорданских спецслужб погрузили Махера в автомобиль. Избили его. На рассвете его передали сирийцам, и он оказался в пыточной камере в тюрьме Far Falestin в Дамаске, самой настоящей черной дыре, в которой исчезают враги Асада. Махер проведет там 12 месяцев. И только тогда он признается в том, чего никогда не совершал: "Я посещал лагеря "Аль-Каиды" в Афганистане".