Александр Солженицын, в воскресенье скончавшийся в возрасте 89 лет от острой сердечной недостаточности, был титаном русской литературы и политической жизни XX века. Он пережил сталинские чистки, Вторую мировую войну, восемь лет в лагерях, успешно выдержал бой с раком, а затем нападки коммунистического режима. Прожив 18 лет в изгнании в Америке, в 1994 году он с триумфом вернулся на родину.

Его жизнь - это отражение трагедии России XX века, страны, которую сотрясли войны и революция. Коммунистический советский режим уничтожил 60 млн человек. Примерно 27 млн погибли на Второй мировой.

Отпрыск высокообразованных и когда-то благополучных русских и украинских родов, учитель математики по профессии, офицер-артиллерист во втором поколении, Солженицын перенес утраты и мытарства, но умер знаменитым и признанным, в окружении любящих родных - жены и детей, хотя большинство соотечественников не принимало его всерьез. Многим из его современников пришлось намного тяжелее.

Тяга Солженицына к литературе была настолько сильна, что в заключении в сталинских лагерях он писал на цементных стенах и крохотных листочках бумаги, запоминая наизусть свою прозу тысячами строк. Он жил, чтобы работать, пренебрегая развлечениями и светской жизнью, и оказывал одновременно литературное и нравственное влияние. Советскому режиму он противостоял с тем же упорством, с которым ранее воевал с нацистами и боролся с раком.

Его классические произведения не оставили камня на камне от легитимности коммунистического режима даже в глазах левых. На его защиту встали такие видные деятели, как Жан-Поль Сартр, Гюнтер Грасс и Генрих Бёлль. Но Солженицын пришел к русскому православию и авторитаризму.

Свои лучшие книги он написал в России и на автобиографическом материале. В детстве я прочел его повесть "Один день Ивана Денисовича" о простом каменщике Иване Шухове, заключенном ГУЛАГа. Подростком я прочел "Раковый корпус", душераздирающую книгу о пребывании автора в онкологическом отделении в СССР в сталинские годы, и "В круге первом" - роман о трудном нравственном выборе в тюремной научной лаборатории, где Солженицын занимался проблемами распознавания голосов.

То были добротные автобиографические произведения в лучших традициях русской литературы XIX века - Льва Толстого и Федора Достоевского. В СССР они были под запретом и ходили в виде машинописных подпольных копий, либо издавались на границей на тонкой бумаге мельчайшим шрифтом и с огромным риском ввозились контрабандой в Россию. Их распространение каралось заключением в исправительные лагеря или ссылкой в Сибирь. Солженицын был великим героем моего отрочества - я, как и многие другие, возил его книги контрабандой.

Жизнь Солженицына была полна противоречий. Наряду с другим гигантом, российским физиком и лауреатом Нобелевской премии Андреем Сахаровым, а также сотоварищами-диссидентами, он внес огромный вклад в разоблачение нравственной несостоятельности тоталитарного социализма. Однако он жестко критиковал либеральную демократию и Америку, невзирая на тот факт, что эта страна дала ему убежище и защиту в трудные годы эмиграции. Речь в Гарварде на церемонии присвоения ему ученой степени - выступление, в котором он обвинил американцев в гедонизме и трусости, - повлекла за собой скандал. Родные Солженицына стали гражданами США, но он отказывался последовать их примеру.

Сегодняшняя Россия, по-видимому, близка к идеалу Солженицына. Она больше не является коммунистической и ныне перешла к непреклонному национализму, причем возрожденная Русская православная церковь стала чуть ли не придатком государства. Все уважают Россию, а соседи еще и боятся.

Кроме того, сегодняшняя Россия близка к идеальному самодержавию, каким его видел Солженицын. Восхваляя выборные, внепартийные, открытые для всеобщего участия местные органы власти, он также изобрел замысловатую систему непрямой демократии, но отвергал саму идею политических партий. В современной России есть господствующая партия Владимира Путина, между тем как регионы и города утратили даже ту мизерную свободу, которой пользовались при экс-президенте Борисе Ельцине.

Солженицын также был ярым поборником русского национализма и выступал за пересмотр границ с целью аннексии Россией части Украины и Казахстана. Его работы о евреях в России неточны в историческом плане и выдержаны в раздражающем тоне.

Как ни парадоксально, Солженицын принял с распростертыми объятиями Путина и других сотрудников КГБ, которые правят нынешней Россией, хотя их предшественники мучили его и миллионы других жертв ГУЛАГа. Он отверг высшие награды, которых его удостаивали Михаил Горбачев и Ельцин, но взял из рук Владимира Путина престижную Государственную премию.

Он проклинал США и НАТО за вооруженное вмешательство на Балканах и в Ираке, вторя, как попугай, партийной линии Кремля. Он не критиковал удушение свободы в недавние времена в России, осуществляемое ее нынешним режимом.

И все же масштаб Солженицына превосходит все вышеперечисленное. Его книги и жизнь произвели эффект водородной бомбы, испепелив последние остатки легитимности советской власти. Горбачев признал огромный вклад Солженицына в крах советской империи. Мы, жившие во времена этих решающих событий и пользовавшиеся благими плодами его литературной одаренности, обязаны признать и запомнить его талант, нравственную стойкость и храбрость.

В современной ситуации можно извлечь важные уроки из жизни и творчества Солженицына. Их значение выходит за рамки России и коммунистического режима. Как Махатма Ганди или Мартин Лютер Кинг, он является ярчайшим образцом силы идей - и силы интеллекта.

В период холодной войны Запад, осознававший опасность советской угрозы, восхвалял Солженицына и преклонялся перед ним. Признанием его гениальности стала Нобелевская премия 1970 года, и советскому руководству и народам России пришлось поневоле осознать его идеи. Однако сегодня Западу не удается найти сопоставимого титана в сфере идеологической войны, которую нам приходится вести с радикальным джихадизмом.

Нет "Солженицына"-антиисламиста, нет наград ПЕН-клуба или Нобелевских премий для такового. Ни торжеств, ни приглашений на ленч в Белый дом. Тем временем Россия откатывается к новому авторитаризму: людям затыкают рот, противников сажают в тюрьму, если не хуже. Миру - и России - следует вечно помнить об Александре Исаевиче Солженицыне, но одновременно искать его наследников и преемников.

Ариэль Коэн - старший научный сотрудник отдела исследований России и Евразии Heritage Foundation