Владимир Путин не какой-нибудь нежный чувствительный политик. Он вел войны, как в Чечне. Он уничтожал противников, как в деле ЮКОСа. Он изображал государственного деятеля глобального масштаба, как во время председательства в "большой восьмерке", о котором было столько разговоров. Но подготовка, пройденная российским президентом в КГБ, похожа, не дала ему в руки инструментов для решения более тонких политических проблем, таких, как предполагаемое отравление в Лондоне Александра Литвиненко.

Эта трудность не нова. В течение суток после того, как российская атомная подводная лодка "Курск" затонула в Баренцевом море в 2000 году, когда судьба ее экипажа из 118 человек еще была под вопросом, по телевидению показали, как Путин в рубашке с коротким рукавом наслаждается барбекю в своей летней резиденции на Черном море. Его видимая беззаботность и запоздалая, неадекватная реакция его правительства нанесли некоторый ущерб репутации нового президента.

Но русские, как считается, предпочитают сильных лидеров. В особенности был одобрен его жесткий подход к контртеррористической операции. "Мы будем преследовать террористов везде, - сказал он однажды. - Если понадобится поймать их в сортире, то мы их замочим в сортире". Имидж жесткого человека принес Путину рекордный уровень поддержки и переизбрание в 2004 году.

Когда Путин впервые попал в поле зрения общественности в качестве неожиданного выбора Бориса Ельцина, назначившего его премьер-министром в 1999 году, он был загадкой. "Кто такой мистер Путин?" - спрашивала почти враждебная редакционная статья в Wall Street Journal. Впоследствии Тони Блэр, Джордж Буш и Жак Ширак приложили все силы к тому, чтобы "свести дружбу" с новым лидером.

Более уверенный в себе мистер Путин рассеял возникшие было надежды, порожденные этим расчетливым выражением дружелюбия. По мере того как богатство России росло на волне нефти и газа, он становился все более самоуверенным, даже грубоватым в международных делах. Недавно он сказал потрясенным европейским лидерам, что их главная задача не в том, чтобы учить Россию демократии, правам человека и энергетическому сотрудничеству, а в том, чтобы "защищать христианство в Европе".

И несмотря на бурю международного негодования, он снова не торопился отзываться на убийство в Москве в октябре Анны Политковской, журналистки, занимавшейся расследованиями и критиковавшей Кремль.

Когда наконец спустя три дня он прокомментировал это событие, то назвал его "отвратительным" преступлением, которое было продиктовано желанием разжечь антироссийские настроения. Работа Политковской имела "минимальное" влияние на российскую политическую жизнь. "Кому выгодна ее смерть? - сказал высокопоставленный российский дипломат. - Ясно, что не российскому правительству, а тем, кто намерен дестабилизировать политическую систему в России".

Реакция Путина на дело Литвиненко также была оборонительной и поверхностной. "Смерть - это всегда трагедия. Я выражаю соболезнования друзьям и родным Литвиненко", - сказал он в прошлом месяце в Хельсинки. Далее он стал критиковать соратников погибшего и британские власти и выражать сомнения в подлинности записки, оставленной Литвиненко, в которой тот обвиняет в своей смерти российское государство. "Если такая записка действительно появилась до кончины господина Литвиненко, то возникает вопрос, почему она не была обнародована при его жизни, - сказал Путин. - Те люди, которые сделали это, - не господь Бог, а господин Литвиненко - не Лазарь. Очень жаль, что такие трагические события, как смерть человека, используются для политических провокаций".

Нравится вам это или нет, но грубый стиль Путина вряд ли изменится в последние два года его второго президентского срока. Его позиции внутри страны ничто не угрожает. А по ключевым международным вопросам - таким, как санкции ООН против Ирана, "стратегическое партнерство" с Европой, будущее Грузии как независимого канала поставок среднеазиатских нефти и газа и окончательное урегулирование в Косово и на Балканах, - российское политическое содействие, по словам европейских дипломатов, совершенно необходимо.

Все перечисленные причины объясняют, в частности, почему Ширак и канцлер Германии Ангела Меркель вчера целый день пытались убедить Польшу отказаться от противодействия соглашению между ЕС и Россией. Новый феномен путинской власти, кроме того, предполагает, что куда бы ни привел ядовитый след, Британия сделает все возможное, чтобы избежать открытой конфронтации с Кремлем.