Систематическое ухудшение отношений России с Западом зашло довольно далеко. Всем знаком список сетований промышленно развитых демократических стран по поводу действий Москвы. Многие из этих жалоб вполне обоснованны. Но большая часть проступков, совершенных Россией в наше время, кажется пустяком по сравнению с тем, что должно быть для Запада высочайшим приоритетом в политике, - необходимостью предотвратить обретение Ираном ядерного оружия.

Согласно прогнозу Национальной разведки США (NIE), опубликованному на этой неделе, убедить Тегеран отказаться от разработки ядерного оружия будет сложно, а Иран уже в 2010 году сможет произвести достаточно качественный обогащенный уран для использования в производстве оружии.

Этот новейший прогноз разведки отпускает на дипломатические усилия на несколько лет больше, чем мы считали раньше. Однако маловероятно, что Совет Безопасности ООН или специальные санкции, которые сейчас обсуждаются, окажутся достаточно сильны, чтобы принудить Иран отказаться от малейших намерений обзавестись ядерным оружием, тем паче воздействие этих мер амортизируется ценами на нефть (баррель стоит более 90 долларов). Также весьма сомнительно, что американо-иранские переговоры без предварительных условий дадут какие-то результаты, хотя нам стоит попробовать их провести. Лучшие шансы на то, чтобы повлиять на политику Тегерана в долговременном плане, дала бы перспектива суровых экономических шансов в сочетании с пакетом стимулов.

Если дипломатические усилия потерпят фиаско и Соединенные Штаты нанесут удар по ядерным объектам Ирана, в результате наверняка начнется долгая война, поскольку Тегеран вряд ли капитулирует. Подобное применение силы еще более дестабилизирует обстановку на Ближнем Востоке, распалит исламский мир, усилит позиции террористических организаций повсюду и, вероятно, повлечет за собой теракты на территории самих США. Учитывая прогнозируемый астрономический взлет цен на нефть, подобный силовой вариант может послужить толчком к глобальному экономическому спаду.

Если у Ирана появится ядерное оружие, это будет иметь катастрофические последствия для Запада в стратегическом плане. Сколько суннитских арабских государств последуют примеру Ирана, если тот станет ядерной державой? А если это случится, кто может надеяться, что атомные бомбы в руках нескольких государств Ближнего Востока не обернутся в конце концов региональной катастрофой или даже ядерным ударом по какому-либо городу в США?

Раз мы хотим избежать столь ужасных последствий, России придется сыграть позитивную и стержневую роль. По данному вопросу Россия имеет в Тегеране больше влияния, чем любая другая страна. Она длительное время поддерживает отношения с Ираном в области гражданской атомной промышленности, что обеспечивает уникальный доступ к иранской "ядерной элите". И, что важнее всего, необходимо заручиться согласием России принятия Советом Безопасности резолюции о карательных экономических санкциях, которые будут наделены недвусмысленной силой международного права и, возможно, заставят Иран изменить его образ действий.

Но для вовлечения России в процесс мы должны существенно изменить нашу нынешнюю политическую позицию по отношению к Москве. Это означает, что Западу, в том числе США, пора оставить попытки изменить внутреннюю политику российских властей.

В России сформировался новый дух достоинства и уверенности, и простые россияне считают это заслугой Владимира Путина, что и продемонстрировали только что завершившиеся парламентские выборы. При всех своих недостатках выборы показали, что Путин пользуется наивысшей и неподдельной популярностью по сравнению с другими лидерами "большой восьмерки", а также подтвердили, что его экономический курс и глубоко централизованная политическая структура сохранятся в России в долговременной перспективе.

Если Запад стремится завязать с Москвой принципиально новые отношения для выработки политики по отношению к Ирану, отношения, предполагающие более широкое сотрудничество, нам следует значительно уменьшить частоту и количество наших заявлений о внутренней политике России, хотя ничто не мешает неофициально по-прежнему оценивать эту политику как отталкивающую.

Мне не хотелось бы недооценивать сложности взаимодействия с Москвой, когда дело касается ее внешней политики и зачастую грубого стремления к силовой политике и завоеванию сфер влияния. В отличие от ситуации в эпоху Бориса Ельцина, путинская Россия воспринимает влияние Запада на соседние государства как прямую угрозу своим долговременным жизненно важным национальным интересам. Об этом свидетельствует жесткая реакция России на предполагаемую роль Запада в организации "революции роз" в Грузии в 2003 году и "оранжевой революции" на Украине в 2004, а также на то, что Запад продолжает питать интерес к обеим странам, в частности в плане их возможного вступления в НАТО в отдаленном будущем.

Россия категорически возражает против намерений США разместить элементы системы ПРО в Польше и Чехии. Она неоднократно сталкивалась с США и Евросоюзом по вопросу о независимости Косово. Россия и Запад расходятся во взглядах на будущее Договора об обычных вооруженных силах в Европе.

В рамках Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе, насчитывающей 55 государств-членов, у нас есть разногласия с Россией по вопросу о должной роли наблюдателей за выборами в постсоветском пространстве. Мы спорим с Москвой из-за договора, который должен прийти на смену договору СНВ-2, и режима выполнения договора СНП. Мы против того, чтобы Россия продавала оружие Сирии и Ирану. Мы не во всем согласны с правительством Путина по поводу экспортной энергетической политики России и ее несколько принудительного характера по отношению к соседям. Мы препираемся из-за окончательных условий вступления России во Всемирную торговую организацию.

Однако большая часть этих существенных разногласий между Москвой и правительствами западных стран в значительной мере утрачивает важность в сравнении с краткосрочными и долгосрочными потерями, которые понесет Запад из-за войны с Ираном либо обретения Тегераном ядерного арсенала.

Я не предлагаю, чтобы Запад предоставил Москве свободу для проявления неоимпериалистических инстинктов, которые она может питать в отношении постсоветского пространства или других регионов мира. Но есть стратегические приоритеты, крупные компенсации и нелинейные компромиссы, и это стоит взвесить правительствам Запада.

Западу необходимо обрести тактическую гибкость и готовность к компромиссу с Москвой в умеренных масштабах хотя бы по некоторым из следующих вопросов: график размещения элементов американской ПРО в Восточной Европе; прием в НАТО новых государств-членов, расположенных на территории бывшего СССР; статус Косово; рамки Договора об обычных вооруженных силах в Европе; будущее контроля над стратегическими вооружениями; вступление России в ВТО и т.д.

Любые уступки Запада не следует предлагать в одностороннем порядке, в надежде, что Россия неизбежно и категорично станет общаться с Ираном в более жестком тоне. Напротив, их следует открыто увязать с обязательством России согласовать свое отношение к Тегерану с духом политики Запада.

В октябре министр иностранных дел РФ Сергей Лавров сказал японскому коллеге, что Северная Корея представляет собой фундаментальную угрозу, но Иран такой угрозы не представляет. После объявления о новых односторонних санкциях США Путин, когда его спросили, поддержит ли Россия ужесточение экономических санкций в отношении Ирана, риторически поинтересовался, зачем ухудшать ситуацию, угрожая санкциями и тем самым заводя ее в тупик.

Западу необходимо убедить Россию в том, что в контексте ядерных амбиций Ирана долговременным интересам Москвы наилучшим образом отвечает полномасштабное сотрудничество с Вашингтоном и Европой. Но шанс этого добиться у нас будет лишь при условии, что мы в значительной мере сузим перечень политических разногласий с Россией по ряду других вопросов.

В итоге, возможно, эта стратегия и не сработает. Возможно, Москва в любом случае будет держаться вызывающе, что бы ни предпринял Запад. Возможно, Россия решит, что ее отношения с Ираном важнее обеспокоенности Запада его ядерной программой. Возможно, Путин придет к выводу, что обретение Ираном ядерного оружия неотвратимо, так что присоединение России к Вашингтону и его союзникам в этой провальной затее бессмысленно. Возможно, Москва не уверена, станет ли следующий президент США проводить такую же жесткую политику в отношении Ирана, как нынешний.

Да, подобная инициатива Запада может потерпеть неудачу. Но игра стоит свеч, учитывая, насколько высоки ставки. Новый прогноз национальной разведслужбы дал нам больше времени для того, чтобы избежать войны с Ираном. Мы должны воспользоваться этим временем мудро - как в Москве, так и на Ближнем Востоке.

Блэквилл, президент фирмы Barbour Griffith & Rogers International, был заместителем советника по национальной безопасности по вопросам стратегического планирования и послом США в Индии в 2001-2004 годах. Расширенный вариант статьи будет опубликован в январском номере журнала National Interest