На саммите лидеров G8 в Глениглз внимание, сосредоточенное на проблемах Африки и изменения климата, гарантирует, что Владимиру Путину зададут мало неприятных вопросов. При этом российский лидер исподволь меняет облик страны, сворачивая демократические реформы постсоветской эпохи, усиливая контроль Кремля над 11 часовыми поясами и заменяя мощь советской армии могуществом нефти и газа. Должно ли это нас беспокоить?

Часть первая

Арктическая пустыня в районе Уренгоя - одно из самых негостеприимных и в то же время богатых мест на Земле. Зимой дуют свирепые ветры и температура минус 20, содержание кислорода в воздухе втрое ниже, чем в Москве, а засушливым летом, которое длится два месяца, людей одолевают комары, облепляющие руку так, что она кажется черной. Но трудности сопоставимы с доходностью, и их мужественно переносят 18 тыс. рабочих, добывающих для России газ на крупнейшем месторождении мира.

Под песками и болотами, раскинувшимися у Полярного круга, по оценкам, находится 4,5 трлн кубометров газа, которыми можно обеспечивать британский спрос на протяжении примерно 45 лет. Женя Немыкин, 24-летний техник, приехавший на комплекс "Уренгойское" из маленького сибирского городка, чтобы зарабатывать 400 фунтов в месяц, отмахивается от комаров. "Хорошо здесь не бывает, - улыбается он, проверяя вентиль на трубе, уходящей на три километра в землю. - Но мы работаем на государство, и это дает нам гарантии. Зарплату мы получаем регулярно".

16 газовых скважин месторождения принадлежат "Газпрому", контролируемому государством гиганту, который медленно поглощает приватизированные энергетические ресурсы и многое другое. Как будто СССР и не распадался: вместо того чтобы приглашать консультантов по менеджменту и эмитировать акции, "Газпром" руководит Новым Уренгоем, главным городом региона, по-военному.

Город, как и в советские времена, закрыт для иностранцев в силу его "стратегического значения". Он возник в здешней тундре как база для дальнейшей разведки энергоресурсов в Арктике и их поставки на открытый рынок. "Здешняя психология мало изменилась с советских времен, - говорит Николай Туча, заместитель главы предприятия по социальным вопросам. - Люди считают, что работают на государство".

Игорь Вегера, директор первой скважины комплекса "Уренгойское", показывает на карту на стене своего кабинета, где видно, что газ со скважины уже поступает в Западную Европу. "В принципе империя простирается уже до Испании", - шутит он. Британия скоро станет крупным получателем, а Россия позиционирует себя как ключевого поставщика энергоресурсов на Запад.

В мире, где нефть и газ становятся все более ценными товарами, вынуждающими вступать в глобальные альянсы, такие предприятия, как "Уренгойское", являются надеждой Кремля на восстановление советского геополитического влияния. В июне президент Владимир Путин объявил о строительстве "североевропейского" газопровода, ответвления российской сети к балтийскому порту Выборг и далее в Германию, по которому к 2010 году будет ежегодно поставляться около 55 млрд кубометров. К тому времени газопровод продлят до Британии, так что газ с "Уренгойского" придет к вам на кухню.

Но в то время как Запад покупает у России, кое-кто утверждает, что Путин ведет страну недемократическим курсом, исподволь восстанавливая централизованный кремлевский контроль, памятный с советских времен. Во время своего дебюта на G8 в июне 2000 года Путин был отлакированным бывшим агентом КГБ, мягким реформатором, которого многие на Западе сочли одним из тех, с кем можно иметь дело. Но пять лет спустя, когда Путин встретится в Глениглз с лидерами самых могущественных стран мира, его будут приветствовать с меньшим энтузиазмом. Некоторые американские сенаторы даже призывают исключить Россию из "восьмерки" до тех пор, пока "она не прекратит наступление на демократию и политические свободы". И критика будет только усиливаться с приближением будущего года, когда Россия станет председателем G8.

Критику в адрес Путина в какой-то мере подогревает девятилетний приговор по обвинениям в мошенничестве и неуплате налогов, вынесенный самому богатому человеку России, нефтяному миллиардеру и критику Кремля Михаилу Ходорковскому. После его ареста на летном поле аэродрома в Сибири в октябре 2003 года, его нефтяную империю разрушили налоговая полиция и судебные исполнители. Дело Ходорковского привлекло внимание Вашингтона к ползучему наступлению на плюралистическое общество, инициированному Кремлем в начале 2002 года и медленно распространившемуся на частную собственность и свободу слова.

С того октября список претензий к администрации Путина вырос: СМИ, за исключением нескольких печатных изданий и интернета, контролирует государство; небольшая оппозиция осталась в парламенте лишь с молчаливого одобрения Кремля; парламент превращен в орган, одобряющий кремлевские законопроекты, а подлинные оппоненты Путина - в изолированных диссидентов. Кремль усилил контроль над 11 российскими часовыми поясами, отменив выборы губернаторов, которых теперь назначает президент.

Сам Путин называет распад СССР "величайшей геополитической катастрофой столетия", и это наводит на мысль о том, что советские инстинкты выходцев из КГБ живы. Но те, кто изображает Кремль как реликт холодной войны, не учитывают того, что он расчетливо принимает рынок. Государство видится Путину не только как главный исполнитель ренационализации, но и как главный акционер приватизированного общества. В то время как Запад сосредоточился на нарушениях прав человека в Чечне и свертывании демократии, Путин исподволь выстраивает Kremlin Inc, объединяя стратегические отрасли под контролем государства, и надеется, что они обеспечат ему такое же влияние, которое когда-то обеспечивала мощь советской армии. В 1990-е годы администрация Ельцина разрешила по смешным ценам продать частным фирмам стратегические активы России - нефть, газ и металлы. Кремль начал забирать эти ресурсы назад, начав с компании Ходорковского ЮКОС. "Нефть для Путина - то же самое, чем были ядерные боеголовки для СССР", - заявил либеральный политик Григорий Явлинский.

"Газпром" - крупнейшая компания России, которая стоит 55 млрд фунтов и владеет одной пятой мировых резервов газа. Ее главным акционером теперь является Кремль в обличье компании "Роснефтегаз", которая скоро заплатит 4 млрд фунтов за увеличение своей доли в компании до 51%. Председатель совета директоров Дмитрий Медведев является также главой администрации Путина. Это самая большая часть кремлевской корпорации.

Медведев - один из многих кремлевских чиновников, занимающих ключевые посты в государственных компаниях, что, как утверждает Кремль, не приносит им никакой личной выгоды. Заместитель премьер-министра Александр Жуков возглавляет совет директоров "Российских железных дорог", огромной сети, в которой заняты 1,2 млн сотрудников, почти 1% населения. Правая рука Путина, бывший офицер КГБ Игорь Сечин является президентом государственного нефтяного гиганта "Роснефть". Другой советник и бывший офицер КГБ, Виктор Иванов, одновременно является президентом оборонного гиганта "Алмаз-Антей" и авиакомпании "Аэрофлот". Пресс-секретарь президента Алексей Громов входит в совет директоров Первого канала телевидения и так далее.

Путин поднялся на кремлевскую вершину через три года после того, как впервые вошел в Кремль, и имел в политической элите мало союзников, способных обеспечить его избрание. В результате он импортировал многих своих советников из КГБ, создав группу "чекистов", которых считают движущей силой, стоящей за драконовскими мерами Путина. "У нас был Госплан, а теперь есть Госклан", - говорит Явлинский.

Возвышение Kremlin Inc испортило имидж Путина как борца с олигархами и монополиями 1990-х годов, как защитника среднего класса, который установит "диктатуру закона" в России. Почти одна пятая из тех, кто значится в списке 100 самых богатых людей России еженедельника Forbes, занимает выборные должности. В списке не значатся, говорит главный редактор российской версии Forbes Максим Кашулинский, "бюрократы, которых иногда называют новыми олигархами".

Численность и благосостояние класса бюрократов - ключевого при государственном контроле - растут, сам Путин называет его замкнутой и порой просто невыносимой кастой, которая воспринимает государственную службу как своего рода бизнес. В одном из исследований высказывается предположение, что каждый десятый российский миллионер - это чиновник: в России, по оценкам, тратится на подкуп чиновников 30 млрд долларов, что больше совокупных поступлений в казну от подоходного налога.

Еще один бывший офицер КГБ Александр Лебедев, банкир и бывший кандидат в мэры Москвы, неожиданно стал критиком "нового поколения государственных олигархов". По его словам, они "сорят деньгами. Если вы проследите за их расходами в лучших отелях Нью-Йорка и Парижа, при найме яхт и вилл, в ювелирных бутиках, вы увидите, что суммы в последние два года исчисляются в миллиардах долларов".

Лебедев утверждает, что один из государственных банков потратил "примерно миллион долларов" на то, чтобы на частном самолете доставить на экономический форум в Давос 10 официантов одного из московских ресторанов, поп-звезд и икру.

Хотя российское законодательство запрещает путинским министрам извлекать выгоду из своего служебного положения, на их детей эти ограничения не распространяются. 25-летний Сергей Иванов, младший сын министра обороны и вероятного преемника Путина Сергея Иванова, является вице-президентом "Газпромбанка", тоже принадлежащего "Газпрому". Сын премьер-министра Михаила Фрадкова, 27-летний Петр, занимает пост заместителя генерального директора частной судоходной компании на Дальнем Востоке, а сын губернатора Петербурга Валентины Матвиенко, 30-летний Сергей, является вице-президентом "Внешторгбанка".

По словам Явлинского, окружение Путина считает власть "лучшим способом заниматься бизнесом и делать деньги. Все они уверены в том, что потеря власти будет для них катастрофой. Право собственности создает не закон, а положение во власти". При такой системе под политической победой подразумевается богатство, а под поражением оппозиции подразумевается Ходорковский.

Отсутствие новостей - хорошая новость

Пятница, на часах 15:58 - и ведущий выпуска новостей Алексей Суханов надевает наушники, пролистывая свои заметки.

За дверью царит обычная суматоха, предшествующая 10-минутному выпуску, который смотрят телезрители в 11 часовых поясах России. "Начинайте с Киргизии", - кричит один редактор. "У нас нет времени", - огрызается другой. Камера наезжает, и звучат позывные новостей НТВ.

Пять лет назад канал НТВ был одним из главных критиков Кремля, нападавшим на администрацию Путина во время первых кризисов, таких как трагедия подлодки "Курск" и чеченская война. Но к 2001 году он перестал раздражать Кремль, попав под государственный контроль. Его купил "Газпром".

Сегодняшний выпуск новостей энергичен, но ему недостает скептицизма его западных аналогов. Журналистская индивидуальность, когда-то отличавшая канал, теперь выглядит так, как будто ее пропустили через фильтр.

В кадрах, запечатлевших попытку государственного переворота в столице Киргизии Бишкеке, крупным планом показано лицо члена одной из банд, видимо, кричащего "Аллах акбар!", словно подтверждая мнение Кремля, что движущей силой мятежа в Центральной Азии является исламский экстремизм, а не бедность и авторитаризм. В репортаже о разливе нефти в Тверской области государственный прокурор кивает, в то время как местный житель объясняет ему, как все было. Путин в этот день находится в Калмыкии, где гладит лошадей и с серьезным видом извлекает семь нот из струн балалайки.

Диктор Суханов мил, но занимает оборонительную позицию, услышав вопрос об информационной ценности сюжета с Путиным. "Мы не обязаны показывать Владимира Владимировича, - говорит он уважительно. - Мы информационная служба, и нашими критериями являются новости и их значимость для России. Калмыкия - это интересный человеческий штрих".

Бывают моменты, когда журналистский инстинкт на НТВ берет верх. В июне прошлого года Леонид Парфенов снял интервью с Маликой Яндарбиевой. Ее муж Зелимхан, один из лидеров чеченских сепаратистов, в феврале прошлого года погиб от взрыва бомбы в Дохе, организованного российскими агентами. Интервью - редкая возможность увидеть человеческую сторону движения, которое Кремль называет террористическим, - было включено в программу Парфенова "Намедни". Сюжет был показан в восточных часовых поясах, а затем вмешалось руководство, и сюжет вырезали. Взбешенный Парфенов передал копию приказа оппозиционной газете "Коммерсант" и дал ей интервью. Его быстро уволили, программу закрыли, и источники на телеканале утверждают, что руководство НТВ действовало самостоятельно, руководствуясь страхом потерять свои посты.

Коллеги Парфенова возмутились. Ведущий Алексей Пивоваров, рассказывая в выпуске новостей о закрытии "Намедни", заявил, что руководители канала "внесли свой вклад в историю российского телевидения", и добавил, что судьба Парфенова является "подтверждением тезиса, что в России иногда лучше писать, чем говорить". Его отстранили от работы.

Сидя в своем кабинете в Останкино, Пивоваров натянуто улыбается и деликатно, как политик, а не как журналист, лавирует между вопросов, касающихся его работы.

"Очевидно, что деятельность журналистов ограничена, - начинает он. - Есть тенденция к усилению государственного контроля во всех сферах". Он говорит, что "любая журналистская работа - это компромисс", и добавляет, что пользуется большей свободой, чем его коллеги на первом и втором государственных телеканалах.

Пивоваров повторяет слова Суханова, что они не должны начинать свои выпуски с сюжетов о Путине и иногда не показывают его вовсе. Телевидение сегодня почти полностью под государственным контролем, умеренно критичный канал ТВС правительство закрыло в июне 2003 года из-за финансовых трудностей, а маленький и безобидный канал Ren TV, по слухам, скоро купит банк, лояльный Кремлю. Кремль, в 1999 году увидевший, как быстро телевизор превратил никому не известного бывшего агента КГБ Владимира Путина в популярного кандидата в президенты, знает силу телевидения.

Пивоваров добавляет: "Это серьезный избирательный ресурс. Имея дело с некоторыми темами, такими как Ходорковский, приходится тщательнее выбирать слова".

Критика Кремля под запретом, хотя в частных разговорах Пивоваров остается строгим судьей путинской администрации. "Есть много решений, с которыми я не согласен", - говорит он, но добавляет, что не станет говорить о них в эфире. Осталось мало мест, где может работать тележурналист.

В жизни печатных СМИ нет советской дисциплины, как на телевидении, но и она становится все труднее, говорит Раф Шакиров, возглавлявший старейшую газету "Известия", яркую "Газету" и беспокойный "Коммерсант". Он объясняет систему так.

"Существуют определенные правила. Первый и второй каналы получают указания в конце недели от заместителя главы путинской администрации Суркова. Это карта будущей недели. То же самое относится к информационным агентствам РИА "Новости" и ТАСС. "Интерфакс" - частная компания, поэтому им дают "рекомендации", которые трудно не выполнить". Он добавляет, что все частные газеты тоже получают "рекомендации", но "менее категоричные". Если к СМИ обращаются за комментариями по этому поводу, они отрицают, что инструкции и рекомендации существуют.

Во время первого срока Путина, говорит Шакиров, Кремль собирал редакторов, "как в добрые старые времена, когда редакторов инструктировали в ЦК КПСС". По его словам, Кремль пытался работать с отдельными корреспондентами, но "теперь никого не вызывает на инструктаж - в этом нет необходимости".

Российским СМИ впервые дали пощечину после захвата театра "Норд-Ост" в октябре 2002 года, когда Путин собрал владельцев крупных изданий и отчитал НТВ за показ сюжета о штурме захваченного здания. Директора канала в результате уволили. С тех пор петля затягивалась и в сентябре прошлого года, в дни бесланской трагедии, оказалась на шее Шакирова.

Тогда он был редактором "Известий" и уже не один день испытывал давление. Корреспондент газеты в Чечне разыскал родственников смертниц, которые в конце августа взорвали вылетевшие из Москвы пассажирские самолеты, вызвав ярость спецслужб. Когда стало известно, что в Беслане напряженное противостояние с террористами, захватившими в заложники 1,2 тыс. человек, переросло в кровавый штурм, он в тревоге щелкал кнопками телеканалов, пытаясь понять, что происходит, и ждал текстов и фото от пяти корреспондентов газеты.

"Это были страшные фотографии, - говорит он. - Мертвые дети лежали в ряд, укрытые целлофаном. Их глаза были открыты и смотрели с упреком. Это было невыносимо".

Сначала он хотел поместить эти фотографии на первой странице, но понял, что "это слишком". Вместе с ведущими журналистами он сделал первую полосу, шапка которой была сдвинута вправо, освобождая место для огромной фотографии мужчины, уносящего с места событий почти обнаженную девочку. Они не смогли найти слова для подписи и решили, что фотографии говорят сами за себя.

"Телевидение показывало событие, но не трагедию. Я хотел показать москвичам правду и считаю, что мы выполнили свою задачу".

На следующее утро он был на даче с друзьями, когда зазвонил телефон. Руководителей "Проф-Медиа", холдинга металлургического магната Владимира Потанина, которому принадлежали "Известия", срочно вызвали в Москву из командировки. По словам Шакирова, из-за первой полосы ему звонили глава кремлевской администрации Дмитрий Медведев и пресс-секретарь президента Алексей Громов.

Его вызвали на совещание в "Проф-Медиа" на следующее утро. Шакиров вспоминает: "Мне заявили: "Нам нечего вам сказать, но был звонок, вы понимаете". Они сказали, что вынуждены найти повод для моего увольнения, и это будет то, что бесланский номер "не соответствует формату газеты". Но его заявление об уходе по собственному желанию было принято.

Сейчас 27-летний заместитель Шакирова стал редактором газеты, которую в июне за неназванную сумму купил "Газпром". Сейчас государство берет под контроль то немногое, что осталось от критичных печатных изданий, утверждает Шакиров.

Былое доверие к СМИ исчезает, в журналистах все чаще видят придаток к государственному аппарату. Шакиров вспоминает, что во время Беслана, когда государственный телеканал сообщил о 330 заложниках, его корреспонденту "пришлось весь день отсиживаться в квартире и тайком уехать из города. Люди были так злы на телевидение, что чуть не убили его. Они были готовы разорвать журналистов на куски".

Сегодня от независимой прессы осталось лишь несколько сайтов и небольшая радиостанция "Эхо Москвы", которую слушают и в Кремле. "Даже им надо знать, что происходит", - говорит Шакиров. Их подход к новостям, по российским меркам, можно считать независимым, но хозяин и у них все тот же - "Газпром".

Часть вторая

Если бы Ленин был жив, он мог бы любезно адаптировать свое изречение о пропагандистской ценности кино к сегодняшнему климату, назвав важнейшим из искусств телевидение.

Об этом не понаслышке знает Ирина Хакамада. В марте 2004 года она выступала на президентских выборах против Путина, но не смогла попасть на НТВ, всероссийская аудитория которого, представители среднего класса, была основной таргет-группой ее либеральной политики. "Кремль лишил меня моей аудитории", - говорит она. Государственное телевидение подробно освещало те немногие предвыборные акции, в которых участвовал президент - формально он отказался проводить кампанию, предпочитая, чтобы его судили по его деятельности, - в то время как Хакамада получила 2 минуты на телевидении, и то когда телеканал принудил к этому суд.

"Ни один из моих предвыборных роликов не показывали в прайм-тайм, они шли в 7 или 8 часов утра, когда люди еще спят или идут на работу".

Она получила 3,9% голосов. Путин получил 71%. Решающая победа Путина увенчала месяцы тщательного планирования кремлевских стратегов. Ее фундамент был заложен тремя месяцами раньше, во время парламентских выборов, на которых две трети парламентских мест получила пропутинская партия "Единая Россия". Голоса у коммунистов отбила новая националистическая партия "Родина", созданная за три месяца до этого бывшим помощником Путина и его горячим сторонником Дмитрием Рогозиным.

Один бывший кремлевский советник рассказывает, как Кремль создал эту партию с помощью Рогозина. "Правда в том, что в тот момент Кремль поддержал Рогозина. Почему? Потому что тем самым можно было лишить коммунистов важной части голосов". По его словам, коммунисты по обыкновению грозили повернуть страну вспять. "Они опасны. У некоторых из них на уме до сих пор Сталин, и наша историческая задача заключалась в том, чтобы вытолкнуть их из политической жизни. Мы смогли сократить их поддержку вполовину".

Он утверждает, что изначально планировалось, что Рогозин получит около 5% голосов, однако проект оказался таким успешным, что в день выборов Кремлю пришлось состязаться с "Родиной". Ультранационалистическая ЛДПР во главе с клоуном-ветераном Владимиром Жириновским тоже частично отняла голоса у коммунистов. ЛДПР и "Родина" получили все то небольшое время на телевидении, которое не было отведено Путину, и заработали почти 20% голосов. Коммунисты - 12%.

После этого даже новая, искусственная оппозиция отказалась относиться к президентским выборам серьезно. Жириновский решил не участвовать, и выставил кандидатом своего телохранителя, а лидер коммунистов Геннадий Зюганов отправил вместо себя своего заместителя. Рогозин позволил участвовать в выборах сопредседателю партии "Родина" Сергею Глазьеву, но после этого вытеснил его из партии.

"В России нет демократии, - замечает Хакамада. - Есть только виртуальная матрица демократического пространства, созданная политическим департаментом Кремля. Она копирует реальность. Если и появляется демократическая оппозиция Кремлю, Кремль автоматически создает другую, лояльную Кремлю".

Хакамада указывает, как Кремль оказал противодействие молодежной активности левого толка, запустив проект "Наши": молодежную организацию, нацеленную на борьбу с "фашизмом" и коррумпированной бюрократией. "Наши" провели в Москве митинг под защитой милиции, собравший 60 тыс. человек.

"Эта система порождает опасности. Когда я участвовала в президентских выборах, многие люди считали, что я - часть матрицы". Только сильная критика того, как Кремль разрешил ситуацию с захватом "Норд-Оста", когда в театральном центре погибли 129 человек, доказала избирателям, что она - "настоящая", считает Хакамада.

Границы демократии

На дворе стоял декабрь 2003 года, и после парламентских выборов прошло несколько дней. Путин собрал лидеров основных партий прошлой сессии, чтобы "выпить на посошок". Он попросил Явлинского произнести тост. "Я сказал, что мы должны выпить за то, чтобы главной целью президента стала победа футбольной команды "Локомотив" над "Челси", - рассказывает Явлинский; речь идет об известной отечественной команде и английском клубе Романа Абрамовича.

Позднее, вспоминает Явлинский, они с Путиным оказались в стороне от других, вдвоем. Путин сказал мне: "Вот чем выборы обернулись", а я начал рассказывать ему, что произошло с моей партией "Яблоко", у которой вместо 17 депутатов осталось 3. Путин не проявил никаких эмоций. "Он вообще мне ничего не сказал, просто бросил: "До встречи".

В шикарном офисе "Яблока" в центре Москвы работают только Явлинский и несколько помощников. "Мы совершенно изолированы от СМИ", - говорит Явлинский, добавляя, что у партии не было никакой легальной схемы финансирования ("Яблоко" было вынуждено обратиться за финансированием к Ходорковскому").

"Кремль контролирует наше существование. Сегодня можно быть только одиноким диссидентом".

Один из первых российских демократов западного образца, Явлинский на протяжении многих лет при Ельцине боролся за построение оппозиции. Он говорит, что это было похоже на игру в футбол с тем, у кого ворота в пять раз меньше, чем у тебя, а в команде в 10 раз больше людей. Однако для того чтобы покончить с ним, хватило путинской администрации, многие члены которой считали хаос зарождающейся демократии 1990-х похоронным звоном для сильного государства.

"В советской культуре оппозиция с самого начала считалась чем-то плохим, - говорит Явлинский, переходя с английского на русский и обратно. - В 2003 году их целью было уничтожение оппозиции в принципе. Путин считает демократию элементом саботажа - чем-то абсолютно деструктивным, и он принципиально в нее не верит. Более того, он не верит и в то, что в нее верят западные лидеры. Когда он встречается с мировыми лидерами и они говорят о демократии, для Путина это все равно что разговоры о погоде - своего рода бессодержательные беседы, дань моде - как, например, французская болтовня в российском светском обществе времен Льва Толстого".

Когда за два месяца до президентских выборов Путин дал редкое интервью американским журналистам, он откровенно изложил свою точку зрения: "Что касается утверждений о сворачивании демократии, которые я слышу уже четыре года, с тех пор, как я стал президентом Российской Федерации. Если под демократией кто-то понимает разложение государства, тогда там такая демократия не нужна. Зачем нужна демократия? Чтобы сделать жизнь людей лучше, сделать их свободными. Я не думаю, что в мире есть люди, которые хотят демократии, которая приведет к хаосу".

"Путин не исчадье ада и не ангел, а нормальный человек, которому удается одно и не удается другое, - полагает бывший советник Путина. - В одной части мозга у него либеральные взгляды, в другой - злые карлики ФСБ. Его работа в КГБ наложила свой отпечаток на его мысли и душу".

По словам помощника, дело ЮКОСа было "прискорбной историей, которая серьезно навредила имиджу страны и личному имиджу Путина". Он добавляет, что оно стало "призмой", которая преуменьшает значимость более либеральных поступков Путина, таких как амнистия для 300 тыс. заключенных тюрем, отбывающих срок за мелкие и экономические преступления.

Он утверждает, что российская политическая элита, включая Путина, понимала, что Россия должна быть демократией с рыночной экономикой. "Поверьте, со стратегической точки зрения все правильно, однако, когда возникают сложные проблемы, решения получаются полусоветскими. Используются инструменты советской эры. Это проблема Путина. Я работал с ним над ее разрешением".

"Например, они объявляют, что хотят развивать экономику. Но когда это становится проблематичным, каков первый инстинкт властей? Укрепить государственное влияние".

"История доказывает, что аграрную страну можно превратить в промышленную, как сделал Сталин, через авторитарное правление, - отмечает Явлинский. - Но создать постиндустриальную страну таким образом невозможно. Потому что люди должны быть свободными, уверенными, творческими, ничего не бояться и не видеть угроз. Но Путин этого не приемлет".

На краю империи

Раскинувшийся в нескольких милях от границ Северной Кореи и Китая Владивосток, советский Гонконг, выстроенный на прибрежном склоне, кажется отдельной страной. Машины с правым рулем из Японии, азиатский говор и азиатские лица наполняют улицы.

В этом портовом городе на краю земли ночи стоят длинные. Внутри клуба "БСБ" 19-летняя Таня празднует окончание института, танцует вокруг шеста, отмечая вместе с группой студентов окончание учебы. Ее друг, 22-летний Иван, бегло говорит по-корейски и по-английски и мечтает устроиться в корейский отдел Министерства иностранных дел. "Если хочешь кем-то стать, нужно ехать в Москву. Здесь слишком большая мафия".

Олег, который хочет эмигрировать в Новую Зеландию, выражает свое мнение: "России нужен еще один Сталин, который дал бы нам национальную идею и снова позволил бы нам обогнать США". Дима, который хочет найти работу в американской нефтяной фирме, говорит: "Если у тебя свой бизнес, то 30% ты платишь бандитам. Здесь никаких шансов нет".

Местный мэр Владимир Николаев редко отказывается от беседы. 30-летний Николаев - член пропутинской партии "Единая Россия". Бывший глава рыболовной компании, в прошлом году он выиграл второй тур выборов, в которых его главным соперником был Виктор Черепков, получивший тяжелые ранения от разрыва гранаты около его офиса. Спустя несколько дней избирком исключил имя Черепкова из гонки. Критики Николаева утверждают, что он был судим за нападение на главу местного спорткомитета в 1999 году и отсидел в тюрьме 18 месяцев из положенных 42. Они говорят, что он был главарем банды по кличке "Вини-Пух" и в 1990-е заведовал рэкетом.

Сидя в своем роскошном офисе на 10 этаже здания мэрии, Николаев вежливо улыбается, но эта улыбка не может скрыть досады, когда его спрашивают о слухах относительно его криминального прошлого. "Это полный абсурд", - говорит он. Над его столом из красного дерева висит портрет Путина. "Когда я решил принять участие в выборах, они заявили, что у меня было пять жен, что я был связан с такой-то и с такой-то незаконной структурой. Это грязные предвыборные технологии".

Одетый в безупречно скроенный костюм, он потирает большие грубые руки, рассказывая о планах продолжить строительство дорог, ремонт домов и превратить Владивосток в "дальневосточный Париж России".

"Спросите десятерых итальянцев о Берлускони, и семь его похвалят, а трое скажут, что он связан с мафией. На прошлых выборах я получил 53% голосов. Зачем мне нужно менять чье-то мнение?"

Николаева поддерживает Сергей Дарькин, влиятельный губернатор Приморья. Темная политика Владивостока - это мир вдали от "диктатуры закона", которую Путин обещал обрушить на Россию, и главный пример того, как огромные размеры страны сужают возможности Кремля установить свой вариант порядка в городе, который удален на семь часовых поясов.

После резни в Беслане, которая стала возможной потому, что боевики свободно проехали через внутренние границы России, Кремль объявил, что губернаторов больше не будут избирать, а станут назначать президентским указом. Эта реформа была оправдана необходимостью расширения прямого контроля Москвы над многочисленными и часто коррумпированными и автономными регионами, которые, как показал Беслан, не могут защитить себя. "Ясно, что сначала губернаторы в России получили слишком широкую независимость и суверенитет, введя гангстерский стиль правления безо всякого контроля", - говорит Дмитрий Орешкин, глава аналитического центра "Меркатор".

Многие аналитики считали, что такие отдаленные регионы, как Приморье, могут стать первыми, кто получит назначенных Кремлем губернаторов. Но вместо этого Дарькин стал первым, кого Путин переназначил. Многим политическая "вертикаль власти" - или прямой контроль над регионами - показалась подделкой, так как путинская администрация готова идти на любые компромиссы, лишь бы избежать раскачивания лодки.

Наталья Меньшенина, директор Тихоокеанского института политики и права, говорит: притом что Дарькин впустил номинальное количество московских бизнесменов в регион, он и его камарилья до сих пор являются господствующей силой в регионе.

Приморье остается в бедственном положении, 3% его населения ежегодно уезжают в Москву или эмигрируют за границу, а поблизости расцветает Китай: по словам Меньшениной, четверть браков в сельской местности в регионе заключается между китайскими мужчинами и русскими женщинами.

Удаленность от Москвы, от процветания и связей местных правителей для многих вполне осязаема. В этом году тысячи людей вышли на улицы, чтобы выразить свой протест против реформы льгот, запрета на автомобили с правым рулем и даже против некоторых экологических вопросов. Как говорит Василий, молодой таксист с жесткими антиамериканскими и антимусульманскими взглядами, "наши лидеры глупы и не усваивают уроки прошлого. Пропасть между богатыми и бедными слишком велика, люди устали и хотят перемен".

Кошмар в Киеве

В дни, предшествовавшие первому туру президентских выборов на Украине в прошлом году, до того как толпа в сотни тысяч человек высыпала на улицы, российские политтехнологи, наставлявшие киевское правительство, казалось, были на пути к победе. Тарас Чорновил возглавлял избирательную кампанию бывшего премьер-министра Виктора Януковича во время третьего и последнего тура выборов. Он рассказывает о самонадеянности московских "спин-докторов" во время первых двух раундов выборов, которые не привели к конкретным результатам и породили так называемую "оранжевую революцию".

"Глеб Павловский (российский политический советник, близкий к Кремлю) приходил в штаб-квартиру избирательной кампании Януковича как будто он босс, раздавал приказы, менял тексты речей. Я помню его самоуверенность и его саморекламу".

Он вспоминает, что, когда Янукович встречался с российскими СМИ, Павловский сидел слева от кандидата, чтобы "показать российскому обществу, насколько он важная фигура для выборов".

По словам Чорновила, советы Павловского, в частности включение в манифест Януковича двойного гражданства для россиян и украинцев и признание русского языка вторым государственным языком, показали, что российские политтехнологи "просто не уловили сути политической ситуации на Украине".

Хотя Чорновил полагает, что Павловский в основном работал на тогдашнего президента Леонида Кучму, его присутствие, так же как и другого кремлевского поверенного, Марата Гельмана, для многих однозначно указывало: Россия считает, что ее вариант проведения выборов по государственной указке может усадить в кресло украинского президента московского фаворита. Путин навестил Януковича за несколько дней до выборов, присутствовал на военном параде в советском духе и поспешил поздравить его с победой еще до того, как были обнародованы официальные результаты второго тура.

Использование государственных СМИ, компьютеризированной системы подсчета голосов, демонстрация победоносной силы избранным преемником тогдашней власти - все это было знакомо по двум предыдущим выборам в России. Но на Украине это не сработало.

Оппозиция мобилизовала антикучмовскую энергию среднего класса, уставшего от взяточничества и не желающего подчиняться выбору Москвы и Кучмы и готового на протяжении трех недель стоять на холодной площади в ходе их собственного буржуазного переворота. Кремль, по всем признакам, запаниковал и срочно занялся разработкой планов передачи власти в своей стране в 2008 году, когда окончится второй и последний по конституции срок Путина.

Но сейчас Кремль оказался перед лицом принципиального побочного эффекта своей политической системы, построенной под одного человека: больше нет никого, кто смог бы сидеть на вершине пирамиды. "Одна из главных проблем - это то, что у них нет яркой политической звезды; они уничтожили всех вокруг себя", - говорит Хакамада.

Явлинский добавляет: "Политический курс, избранный Путиным для страны, ведет в тупик. Сегодня это смесь абсолютной монархии и советской власти. Самым популярным девизом 1917 года было покончить с абсолютной монархией". Хотя, по словам Явлинского, Россия еще не созрела для революции, "революции в России происходят не в моменты экономического кризиса, а когда разрыв между обществом и правительством становится полным. Сейчас он опять растет".

Что дальше?

Павловский вполне в настроении поговорить о беспорядках - встреча происходит в его московской квартире в Доме на Набережной, мощном жилом блоке, где во время чисток 1930-х годов было арестовано или убито немало сталинских аппаратчиков.

"На протяжении 20 лет мы жили в условиях постоянной революционной ситуации в России", - говорит он, ссылаясь на обсуждение в СМИ беспорядков в преддверии президентских выборов 2008 года. Он добавляет, что наиболее "эмоционально вовлеченной " в идеи революции является молодежь, разочарованная низким качеством высшего образования и сложностями в поисках работы. "Но самый проблематичный - это средний класс. За последние пять лет он удвоился, но не видит четкой, стабильной картины для себя в будущем".

Он говорит, что средний класс хочет "планировать свою жизнь в долгосрочной перспективе - карьера, кредиты, образование детей". И в этом самая большая слабость путинской системы: она не дает ясной перспективы - гарантии качества жизни или поддержания статус-кво".

СМИ предлагают четыре основных сценария на 2008 год. Изменение в конституции, которое даст Путину право избираться на третий срок, создание парламентский республики, в которой Путин будет премьер-министром при символическом и послушном президенте. Еще одна теория говорит о том, что Россия может вступить в союз с соседней авторитарной Белоруссией и Путин станет президентом новой объединившейся республики. Однако и бывший советник Путина, и Павловский согласны в том, что, скорее всего, Путин назначит преемника. Министр обороны Сергей Иванов - скользкий бывший агент КГБ, владеющий английским, - сейчас считается кандидатом, имеющим больше всего шансов, хотя глава Кремля еще далеко не определился.

"Личность преемника - это вопрос, который не дает спокойно спать Путину, - говорит его бывший советник. - Он не может быть кем-то неизвестным или марионеткой, но Путин все равно будет стремиться влиять на него. Он должен разбираться во внешней и внутренней политике и немного в экономике". "Боюсь, что такого человека не существует", - со смехом добавляет он.

Ключевая проблема Кремля, по его мнению, это правильный подбор сотрудников. "Путин - очень умный мужчина, который может быть даже мудрым, но он допускает ошибки в назначениях, и в этом отношении он далек от представления о выдающемся руководителе".

Он отмечет, что около 18 месяцев назад было впечатление, что администрация застыла в неопределенности. "Не было сделано почти никаких полезных шагов. Возьмите Пиночета, который делал много плохого, например убивал людей. Все это время он двигал страну к будущему, проводя радикальные реформы, избавляясь от коммунистической угрозы. Но здесь людей (таких как Ходорковский) сажают в тюрьму, а лучшую компанию (ЮКОС) разрушают. Все это можно было бы простить или закрыть на это глаза, если бы одновременно проводились радикальные, энергичные реформы. Но не делается практически ничего".

Список "катализаторов" внушителен: правительство далеко от своего народа, не имеет программы; средний класс растет и жаждет, чтобы Кремль учитывал его интересы; за последние 18 месяцев "свобода" промаршировала по трем бывшим республикам Советского Союза. Прогнозы на будущее отражают опыт прошлого: предрекают кровопролитие, назначение наследника; укрепление авторитарного правления. Однако полная бед история России также дает повод для надежды, отмечает Явлинский.

"Российский народ сделал самое важное в истории XX века. Россияне положили конец советской системе - добровольно и мирно. Никто не мог ожидать или представить себе этого, но люди сделали это по собственной воле и за свой счет. Стремление к новому типу демократии было широко распространено и популярно: Так что будьте готовы к тому, что русские вас еще удивят".