48-летний Сергей Степашин - один из наиболее известных политиков новой России, подчеркивает испанская газета. Он начал свою карьеру в качестве депутата Верховного Совета, а впоследствии стал главой правительства. Степашин сыграл одну из ключевых ролей в первой чеченской войне, тогда он возглавлял ФСБ. Этот пост он потерял после того, как Басаев вошел в Буденновск и захватил местную больницу. Однако Кремль не бросил Степашин. Два года спустя Степашин был назначен министром юстиции, а затем министром внутренних дел. В августе прошлого года его пост премьер-министра перешел к Владимиру Путину, и перед парламентскими выборами Степашин неожиданно вступил в союз с либералом Григорием Явлинским. В интервью EL PAIS Степашин отмечает, что война в Чечне в любом случае началась бы в августе, независимо от террористических актов, которые произошли в сентябре.

- Существовали ли до террористических актов планы вторжения в Чечню? - задает вопрос корреспондент.

- Да, - отвечает С.Степашин. - Переломный момент наступил после похищения представителя МВД в Грозном генерала Геннадия Шпигуна. До этого предпринимались попытки оказать поддержку президенту Масхадову. Однако в марте, когда было совершено дерзкое похищение Шпигуна, Масхадов продемонстрировал свою полную беспомощность. И мы были вынуждены принять жесткие меры для защиты страны от бандитов.

- Этот план, разработанный, когда вы возглавляли МВД, состоял в том, чтобы дойти до Терека и перенести туда границу с Чечней?

- Такие планы появились немного позже. В марте мы приняли решение об укреплении границы в Ингушетии, Дагестане и Ставропольском крае. Возможности перенести границу к Тереку начали обсуждаться в мае.

- Когда войска должны были войти в Чечню?

- Планировалось начать операцию в августе.

- То есть до вторжения Шамиля Басаева в Дагестан и террористических актов?

- Да.

- Однако после начала операции войска не остановились на Тереке. Это решение было правильным?

- Сейчас его очень трудно оценить. Я ушел с поста главы правительства 9 августа, так что подробности мне неизвестны. Я давно знаком с Путиным и знаю, что он не принимает решения, не взвесив все за и против.

- Однако до Терека российские войска практически не встречали сопротивления и, если бы они там остановились, то не было бы стольких жертв.

- Считаю, что, если бы не было террористических актов в Москве и Волгодонске, Путин не принял бы решения переходить Терек. Однако после взрывов бомб люди стали задавать вопросы: "Что происходит? Есть у нас правительство или нет? Есть ли вообще власть в стране?" Именно взрывы подтолкнули к этому решению.

- Вы убеждены, что теракты были делом рук чеченцев7

- Да. Это не означает, что непосредственные исполнители были чеченцами, но организованы они были Хаттабом. У меня на этот счет сомнений нет. Об этом говорит все: характер взрывов, использованные взрывчатые вещества и другие данные.

- Как вы тогда объясняете отсутствие новых взрывов, даже после вступления российских войск на территорию Чечни?

- Во-первых, были приняты серьезные превентивные меры, которые оказались эффективными. Органы охраны общественного порядка начали работать в усиленном режиме, и население оказывало им содействие. В результате в нескольких домах были предотвращены попытки закладки взрывчатых веществ. Кроме того, надо знать психологию террористов. Если проанализировать все факты, то можно увидеть, что их не интересует ни количество взрывов, ни число жертв. Для них важно держать нас в постоянном напряжении.

- Вы считает справедливой критику в адрес армии за бомбардировки городов и сел?

- Грозный нельзя было взять по-другому. Если бы не было бомбардировок, повторилась бы ситуация прошлой войны, когда мы за одну ночь потеряли 800 человек. Но почему же не задать этот вопрос Масхадову? Он понимал, что город будет разрушен, и знал, что там осталось много мирных граждан.

Если ты все это знаешь, то покинь город. Посмотрите, какую они используют тактику: входят в населенный пункт, оттуда ведут огонь по нашим силам, федеральные войска отвечают и они уходят. В результате населенный пункт подвергается разрушению.

- Говорят о пытках, зверствах и убийствах, которые совершают федеральные войска в Чечне, а российские власти все это с порога отвергают.

- Нет, нет. Мне известно, что прокуратуры проводит расследование этих предположений, создана специальная следственная группа. Если все это оставлять без внимание, то нам придется столкнуться с партизанской войной, которая будет идти еще 100 лет. Нельзя вести борьбу с населением незаконными методами. Все это заканчивается очень плохо. Такова позиция Путина.

- Вы заявили, что поддержите Путина на президентских выборах. Тем не менее, на парламентских выборах вы поддержали Явлинского, который тоже претендует на президентский пост. Как вы это объясните?

- Я заключил союз с Явлинским для участия в парламентских выборах. В отношении президентских выборов я никаких обязательств на себя не брал.

- Говорят, что Путин может превратиться в диктатора

- Считаю, что опасения диктатуры полностью беспочвенны. Для этого нет никаких оснований. Я хорошо знаю свою страну. Сейчас никто не сможет восстановить в ней диктатуру.

- Путин не является авторитарным политиком?

- Он требовательный, но не авторитарный руководитель. Я его хорошо знаю. Это современный политик европейского типа. Никто не сомневается, что в стране нужно навести порядок, установить нормальное функционирование законов на всей территории России.