"Некоторые истории - смешные, например моя", - так начинается статья журналистки Маши Гессен в The Globe and Mail. "Меня уволили с должности редактора популярного научного журнала за отказ послать корреспондента на приключение президента Путина на дельтаплане", - поясняет автор.

Гессен рассказывает и другие случаи: например, "видный продюсер был нанят для разработки концепции медиаорганизации и управления ею на условиях анонимности: финансисты знали, что этот человек - умелый профессионал, но знали, что не обойдется без последствий, если станет известно об их связи с оппозиционным журналистом".

Несколько репортеров некой московской газеты отказались публично встречаться с пресс-атташе посольства одной западной державы, продолжает Гессен. "Журналисты боятся прилюдно показаться не в обществе мафиози, коррумпированного чиновника или даже политического активиста, а в обществе того, чья профессиональная обязанность - общаться с прессой", - подчеркивает Гессен. По ее мнению, страхи журналистов оправданны: "один государственный телеканал" вполне мог бы смастерить из этих кадров разоблачительный материал о том, что репортеры или даже их газета - "иностранные агенты".

"Российские СМИ оказались в осаде", - заключает Гессен. По ее мнению, это не возврат к советским методами: в СССР использовалась прямая цензура, а "сегодня орудие контроля - страх". Владельцы СМИ (как и рекламодатели) боятся за другие активы, свое богатство и безопасность, а журналисты и редакторы боятся потерять работу - средства к существованию и возможность профессиональной деятельности, говорится в статье.