В этот день 90 лет назад толпа большевиков штурмом взяла Зимний дворец в Санкт-Петербурге, арестовала временное правительство и установила "диктатуру пролетариата". Хотя от широких празднований годовщины Октябрьской революции уже отказались (даже россияне, которые вместо этого отмечают годовщину изгнания поляков из Москвы в 1612 году), мне показалось важным не пропустить это событие. В честь годовщины я перечитала "10 дней, которые потрясли мир", знаменитое повествование о революции Джона Рида, американского журналиста, сочувствовавшего революции. А потом я перечитала появившиеся на прошлой неделе сообщения в прессе о недавней встрече Уго Чавеса, президента Венесуэлы, с Наоми Кэмпбелл, британской супермоделью.

Насколько я помню, в книге Рида великолепно передается захватывающая дух энергия осени 1917 года - "авантюра, и притом одна из поразительнейших авантюр, на какие когда-либо осмеливалось человечество, - авантюра, бурей ворвавшаяся в историю во главе трудящихся масс" - а также его восхищение происходящим и одобрение насилия, которое он видел вокруг себя. Побывав на массовых похоронах, он, по его словам, понял, почему русским больше не нужна религия: "Этот народ строил на земле такое светлое царство, какого не найдешь ни на каком небе, такое царство, за которое умереть - счастье". И он конфузится, когда ему нужно объяснить, что в Америке люди пытаются менять ход вещей по закону - подобное положение дел его новые российские товарищи находят "невероятным".

Перенесемся на 90 лет вперед, и, как ни удивительно, обнаружим, что почти ничего не изменилось. Да, российская революция больше не вызывает такого восторга даже у наследников Джона Рида в ультралевом лагере. Однако импульс, погнавший Рида в Санкт-Петербург, никуда не исчез. Никуда не исчезли западная слабость к революционному насилию других народов, вера в обаяние и доброту иностранных диктаторов и упорное желание смотреть и на то, и на другое через призму западных политических дискуссий.

Экспонат "А" - Кэмпбелл. Хотя ее предпочтения в обуви известны больше, чем ее мнение о латиноамериканской экономике, на прошлой неделе она, тем не менее, появилась в Каракасе, восторгаясь "любовью и воодушевлением", которые Чавес вкладывает в свои социальные программы. Одетая в то, что одна венесуэльская газета назвала "революционным и изысканным белым платьем от престижного дома моды Fendi", она похвалила страну за ее "большие водопады". Неудивительно, что Кэмпбелл не упомянула об античавесовских демонстрациях, состоявшихся в Каракасе за неделю до ее визита, о предложенных изменениях в конституцию, дабы Чавес остался у власти на неопределенный срок, и о преследовании Чавесом оппозиционных лидеров и СМИ.

В конце концов, это и не было целью ее визита. Не было это целью и тогда, когда актер Шон Пенн, "радикал" с самосознанием и заклятый враг американского президента, провел с Чавесом целый день. Актер и президент вместе ездили по сельской местности. "Я приехал сюда, чтобы увидеть великую страну. Я нашел великую страну", - объявил Пенн. Конечно, он нашел великую страну! Пенн хотел увидеть страну, где его будут льстиво восхвалять за его взгляды на американскую политику, и венесуэльский президент с радостью это сделал.

По сути, для всех оппозиционеров в Голливуде, научной среде и на подиумах Чавес - идеальный союзник. Так же, как когда-то сочувствующие иностранцы, которых Ленин называл "полезными идиотами", поддерживали Россию за границей, их современные эквиваленты дают венесуэльскому президенту легитимность, внимание и хорошие фотографии. А он, со своей стороны, помогает им преодолеть разочарование, которое некогда испытывал и Джон Рид, - разочарование от того, что приходится жить в безнадежно нереволюционной стране, где люди меняют ход вещей по закону.

Несмотря на все свои способности, Рид не смог принести социализм в Америку. Несмотря на все свое богатство, славу, доступ к СМИ и голливудскую власть, Пенн не сможет свергнуть Джорджа Буша. Однако, появляясь в компании Чавеса, он может привлекать намного больше внимания к своей точке зрения.

А что до венесуэльской политики или венесуэльского народа, они вообще ничего не значат. Страна просто играет роль, которую в прошлом играли Россия, Куба и Никарагуа и для которой в данный момент уникально подходит Венесуэла. Вполне понятно, что Венесуэлу легче идеализировать, чем Иран и Северную Корею: в первой отношение к женщинам не слишком благоприятствует супермоделям; вторая категорически враждебна к Голливуду. Кроме того, в Венесуэле тепло, она расположена довольно близко, и там полно прекрасных водопадов.

Самое важное - это то, что лидер Венесуэлы не только не любит американского президента (в конце концов, в этом он далеко не одинок среди других глав государств), но и называет его "дьяволом", "диктатором", "безумцем" и "убийцей". Кому какая разница, что там делает Чавес, когда Шон Пенн отворачивается? Спустя 90 лет после трагедии российской революции Венесуэла стала "таким светлым царством, какого не найдешь ни на каком небе", для целого нового поколения сочувствующих. И будет таким царством оставаться, пока там не иссякнет нефть.