Во время первых дебатов президентской кампании Барак Обама сказал, что он и Джон Маккейн "имеют в основном единое мнение" по проблемам, касающимся России. Но хотя оба высказываются о России жестко, их единогласие, каково оно на данный момент, вряд ли является результатом их общего ясного представления о том, какова должна быть политика США в отношении России. Собственно, ни Обама, ни Маккейн не изложили концепции курса, который позволил бы преодолеть текущую конфронтацию с Москвой и сделать мир безопаснее. Ключевой вопрос в том, как кандидаты надеются склонить Россию к иной линии поведения.

Тот факт, что подавляющее большинство россиян поддержало войну в Грузию, укрепил позицию российского руководства, и Владимир Путин и Дмитрий Медведев не более готовы ответить компромиссом или уступками на критику со стороны США, чем Америка - принять тезис Медведева, что у России есть привилегированные сферы интересов. Сегодняшняя Россия просто не считается с Соединенными Штатами - не рассматривает их как авторитетную силу на международной арене.

У Соединенных Штатов, со своей стороны, недостаточно рычагов для того, чтобы припугнуть Россию и вынудить ее вести себя более пристойно, с американской точки зрения, либо соблазнить Россию, дабы она разделила, как недавно выразилась госсекретарь Кондолиза Райс, "цели, и устремления, и ценности и мечты" США. Нынешний подход - попытки наказать агрессивную, ведущую себя вызывающе Россию, одновременно сотрудничая с Москвой в жизненно важных сферах, где интересы сторон совпадают, - нереалистичен. На прошлой неделе официальный представитель российского правительства выразил эту мысль без обиняков: за двумя зайцами не угонишься.

Ни один разумный человек не рассматривает перспективу войны с Россией (если Сара Пэлин высказалась по этому вопросу как-то сбивчиво, то, видимо, лишь потому, что за две недели невозможно усвоить основы внешней политики с нуля). Что до новой холодной войны, то все - и Маккейн, и Обама, и российские лидеры - заявили, что ее не хотят.

Разумеется, возврат к отношениям в духе холодной войны невозможен. В то время существовала четкая, практически манихейская целеустремленность: капитализм и коммунизм стремились уничтожить друг друга, экзистенциально, если не физически, и изъяснялись в открытую. Вспомните легендарное заявление Никиты Хрущева в 1956 году: "Мы вас похороним".

Но в ходе этой борьбы у Запада был сочувствующий "электорат" внутри СССР: не только диссиденты (небольшая горстка людей, готовых на самопожертвование ради свободы других), но и миллионы русских, которые часами слушали, вопреки глушилкам, радиопередачи из США, Германии или Великобритании. Эти тихие радиослушатели не были воинами, но они в определенном важном смысле были союзниками Америки по ее антикоммунистическому крестовому походу. Десятилетия террора и репрессий напугали и утомили страну. Люди не оказывали физического сопротивления, но с раздражением смотрели на дряхлеющих лидеров Политбюро и коммунистический режим, который сводил их жизнь к бесконечному противоборству очередям и дефициту, лишал их личных свобод и права заниматься такими естественными для человека занятиями, как предпринимательство. Эти люди тоже желали поражения коммунизма, хотя, возможно, не стали бы выражать этого в открытую.

В отличие от конфликтов времен холодной войны, нынешняя конфронтация между Россией и США мотивирована не желанием уничтожить противника. Четких целей у нее тоже нет. Россия требует, чтобы Запад признал ее равной себе и уважал ее интересы, но не уточняет, в чем таковые состоят. Вероятно, среди этих интересов расширение российского контроля над Украиной, но невозможно себе представить, чтобы Кремль заявил об этом публично. Тем временем требование, чтобы Россия "вела себя прилично" и соблюдала международные нормы, заставляет всерьез задуматься: "Уж не считает ли Америка наказание России своей первостепенной целью, целью, к которой следует стремиться, даже рискуя безопасностью Европы? Что стоит за тягой наказать Россию - только ли национальные интересы США? Либо тут задействован иной, какой-то иррациональный элемент?"

США больше не располагают сочувствующим электоратом в России, который считал бы Америку силой доброй воли, способной принести в жизнь россиян больше свободы, демократии или процветания. Нынче людей, которые до сих пор относятся к США столь положительно, трудно отыскать даже среди либеральной интеллигенции, причем американская реакция на войну в Грузии еще более сократила их число. Авторитарный режим Путина пользуется в России большой поддержкой: в сентябре рейтинг популярности Путина составил 88%, а Медведева - 83%. Эта лояльность зиждется не на страхе перед репрессиями - российский народ сплотился вокруг лидера, который повысил уровень жизни и восстановил международный престиж России. Как бы это ни печалило российских либералов, включая меня, но в сегодняшней России политические права и гражданские свободы просто не очень высоко ценятся.

В российско-американских отношениях сложилась опасная патовая ситуация. США не в силах мириться с агрессивной позицией России, но своим гневом только все портят. Риск соскальзывания России на путь к изоляционизму и милитаризации экономики нарастает. События ХХ века указывают, что в долгосрочной перспективе иррациональные затеи самой Москвы, возможно, нанесут России больший урон, чем любой внешний враг. Но в краткосрочной перспективе соседям России, а также безопасности Европы, возможно, угрожает большая опасность.

Следует пересмотреть основы политики США в отношении России. Недавнее заявление министра обороны США Роберта Гейтса о том, что законные интересы в сфере безопасности есть даже у авторитарных режимов, может стать реалистичным почином для дискуссий, даже если оно и слишком радикально на вкус представителей администрации США, курирующих внешнюю политику. Тем не менее Америке, как минимум, стоит руководствоваться реалистичным взглядом на вещи и рациональными целями, а не предрассудками и иллюзиями времен холодной войны.

Маша Липман - главный редактор журнала Pro et Contra, который издается Carnegie Moscow Center, пишет для нашего издания ежемесячную колонку