С каждым месяцем и с каждой неделей, отход американцев от своих международных обязательств все больше начинает походить на бездонную пропасть. Отказ американской делегации от участия в конференции по расизму, даже несмотря на то, что Вашингтон объяснял этот шаг излишне грубыми нападками на Израиль, в определенной степени можно расценивать как уход от ответственности: в другие времена, американские дипломаты не позволили бы загнать себя в угол. Таким образом, Москва вновь превращается в почтовую станцию, куда все чаще приезжают иностранные дипломаты.

Основные проблемы страны так и остаются нерешенными, хотя еще позавчера Владимир Путин объявил о том, что в этом году рост экономики составит 6%, а не анемичные 4%, как прогнозировалось еще несколько месяцев назад. Россия больше не является великой державой, и пока еще не ясно, хочет ли она вернуть былое величие, или же эта страница ее истории уже окончательно перевернута. С одной стороны, выступая против расширения НАТО за счет балтийских стран, Москва продолжает верить в то, что в Европе XXI века еще могут существовать зоны влияния. С другой стороны, как заявил несколько дней назад министр иностранных дел Игорь Иванов, демократическая Россия ?отказалась от глобального мессианства советской эпохи?.

Исходя из того, что даже если Россия пока не определилась в своем выборе, ее нельзя игнорировать, в Москву прибыл Ренато Руджеро (глава МИД Италии), а несколькими часами ранее в российскую столицу приехал и премьер-министр Израиля Ариэль Шарон: если не брать в расчет последние инициативы Италии на Ближнем Востоке, то совпадение во времени двух визитов может показаться случайным. Вместе с тем, это совпадение может оказаться полезным. Именно Шарон просил Путина играть более активную роль в регионе. И самым активным шагом, который может предпринять заинтересованный участник урегулирования палестино-израильского конфликта, может стать давление на Шарона с целью осуществления единственно возможной дипломатической инициативы: встречи в верхах между Ясиром Арафатом и Шимоном Пересом, за проведение которой выступают европейцы и которая может пройти в Италии или вовсе не состояться.

Позиции Шарона и Путина нельзя назвать очень близкими. Однако у Израиля и России имеются два важных общих аргумента: борьба с терроризмом и миллион русских евреев, эмигрировавших в Израиль, присоединившихся к в другим волнам эмигрантов и основателям государства, превративших Израиль в некое подобие России под солнцем.

Таким образом, между визитом Шарона и Руджеро может проявиться определенная связь. Вместе с тем, программа визита итальянского министра намного более обширная, несмотря на то, что поздно вечером в среду он возвратится в Рим, чтобы в четверг встретиться Шимоном Пересом. С министром Ивановым и другими представителями российского руководства Руджеро обсудит вопросы, связанные с американским ракетным щитом, расширением НАТО, отношениями между Европейским союзом и Россией, и проблемы двустороннего экономического сотрудничества.

С самого начала пребывания у власти, администрация Буша задумала лишить Россию роли великой державы и свести ее к уровню ?обычной? страны и, уже исходя из этого, принимать стратегические решения.

В ходе недавно состоявшегося визита в Москву советник по национальной безопасности Кондолиза Райс несколько смягчила формулировки новых определений. Однако, Россия продолжает оставаться вне зоны американских приоритетов: хотя бы для того, чтобы убедить Путина согласиться в вступлением в НАТО балтийских республик и реализацией новой ракетной программы.

Две этих темы, прямо или косвенно, являются аспектами объемного вопроса, касающегося создания новой европейской архитектуры, о которой говорил вчера Иванов в ходе беседы с Руджеро. Расширение НАТО и американский космический щит являются двумя проблемами, без урегулирования которых нельзя говорить ни о какой безопасности старого континента в XXI веке. Двумя другими важными проблемами являются самостоятельная европейская система обороны и, совершенно очевидно, Россия. Если это не волнует американцев, прекративших разговоры о возможной российской угрозе, то для европейцев, традиционно, интеграция бывшей супердержавы в новую архитектуру была и остается жизненно важным вопросом безопасности.