В конце концов, царь Владимир Путин вышел из глубокого послекризисного молчания, под покровом темноты отправился в Беслан, чтобы повидать раненых и выразить недовольство действиями сил специального назначения и объявил о тщательном расследовании. Потом он выступил по телевидению, призывая к единству нации перед, как он выразился, актом международного терроризма, не без двусмысленных намеков на внешние силы, заинтересованные в ослаблении или недопущении возрождения мощи (ядерной) России.

Громкие, почти вызывающие слова.

Но остается свидетельство страшной неэффективности российских военных, неважно был штурм или нет, был ли он намеренным или случайным, остается число жертв, главным образом детей, которое все больше растет, остается растущий хор международной критики, к которому добавляется, насколько это позволяет демократия, критика внутренняя.

Во вторник 30 августа в Сочи новый российский царь принимал французского президента Жака Ширака и германского канцлера Герхарда Шредера. Для того чтобы обсудить проблему терроризма, естественно, но также для того, чтобы подтвердить геополитический альянс России и крупнейших стран ЕС. Альянс возник в результате конвергенции трех стран, выступающих против войны в Ираке. Путину, впрочем, нужно было, чтобы европейцы поддержали его намерение вернуть России статус мировой державы, а также получить одобрение, которое он в некоторой степени получил, его войне в Чечне.

На следующий день, 31 августа, камикадзе взорвала себя у станции метро в Москве. Еще через день произошла трагедия в Беслане.

Позавчера в Маастрихе, на совещании министров иностранных дел ЕС, где французский министр Барнье не присутствовал, германский Фишер произнес четкую речь: он однозначно осудил варварство террористов, но и призвал не забывать, что чеченский кризис может быть разрешен только политическими средствами и что обе стороны до сих пор совершили нарушения относительно прав человека.

Председательствующая Голландия тоже осудила террористов, главных виновников в бесланской трагедии, однако потребовала у Москвы "объяснений" по поводу того, как ее пытались избежать или сдержать. К этому требованию присоединился и министр иностранных дел ЕС Хавьер Солана.

Такие требования вызвали резкую реакцию российского правительства, заявившего, что это кощунство. Голландцы, а затем также Ширак и Шредер на это отреагировали мягко. Тем не менее европейская поддержка геополитического и геостратегического видения, на которую рассчитывал Путин, даже если не брать Чечню, мягко говоря, сокрыта туманом.

При этом американская поддержка видна ясно. Буш продемонстрировал полную солидарность, так же как и его ближайшие европейские партнеры Блэр и Берлускони, аналогично тому, как после 11 сентября Путин объявил о поддержке Америки. Однако, несмотря на все это, отношения с США не безоблачны. Наряду с критикой со стороны американских либералов по поводу Чечни и внутренней политики администрация Буша имела трения с Кремлем не только по Ираку, но и по стратегическому влиянию на Южном Кавказе, в то время как сохраняется недовольство России по поводу расширения НАТО на Восток.

Путин, несмотря на то, что шесть месяцев назад он был избран практически без соперников, уже не так силен как раньше, в том числе и внутри страны. Его неоспоримая популярность была связана с обещанием установления стабильности в России после бурных и шокирующих, хотя и не негативных лет ельцинского правления. То есть стабильность и безопасность.

Первая пока держится, в частности, потому, что Путин и его "силовики" разгромили оппозицию, которая сохранила лишь слабый голос в парламенте и в СМИ. Что касается второй, то видно, насколько она ненадежна как в Осетии, так и в Москве.

К тому же растет недовольство столь терпеливого русского народа. Экономическая ситуация улучшилась главным образом благодаря нефти, однако не радикально. Один из немногих оставшихся в Думе либералов 1 сентября в интервью газете New York Times сказал, что стабильность ни больше, ни лучше, чем во времена Брежнева.

Президент-царь отвечает на трагедию в Беслане и на российскую драму, которая служит ей фоном, призывом к солидарности - в том числе и международной - против терроризма, который грозит нам всем, но не упоминая о чеченской специфике, которая остается важной, и к тому же заявляя о своего рода заговоре против России. Это призыв к националистической поддержке, не нужной ни России, ни Западу, которому Россия необходима как союзник.