"Десятки лет израильское шпионское агентство "Моссад" вело личное дело Йозефа Менгеле - нацистского врача, который, в числе прочих зверств, выбирал, кого из новых заключенных "Освенцима" отправить на немедленную смерть в газовых камерах, а кого послать сначала на работы или подвергнуть своим ужасным "медицинским" опытам, - рассказывает в The New York Times Ронен Бергман, старший корреспондент израильской газеты Yedioth Ahronoth и автор готовящейся к выпуску книги "Rise and Kill First: The Secret History of Israel's Targeted Assassinations" ("Встань и убей первым: тайная история израильских точечных ликвидаций").

"В этом личном деле тысячи страниц, документирующих попытки "Моссада" захватить или убить этого военного преступника: целые часы работы, огромные суммы денег, десятки агентов и источников, прослушка, проникновения в помещения, тайные фотографии и вообще почти любые другие уловки, какие есть в инструментарии шпионов, включая вербовку нацистов и журналистов, - говорится в статье. - Это все ни к чему не привело. Менгеле так и не познал правосудия".

"Впервые можно сказать, почему "Моссад" не смог задержать человека, который был, возможно, самым желанным для него из нацистов, переживших Вторую мировую войну. Документы и интервью показывают, что, вопреки распространенному мнению, большую часть того времени, когда Менгеле прятался, "Моссад" вообще его не искал - или держал его обнаружение в самом конце своего списка задач. Мое новое исследование проливает свет на тот период, когда приоритеты этого агентства формировали реализм и зрелость, а не понятное желание пролить кровь нацистов", - пишет автор статьи.

"Ряд премьер-министров Израиля, действующих по рекомендациям ряда директоров "Моссада", мудро рассудили, что агентство должно сосредоточить усилия на более срочных вопросах и уделять ограниченные ресурсы розыску (или не уделять их вообще)", - утверждает Бергман.

"В 1960-х годах захватили, судили и казнили Адольфа Эйхманна, бюрократического организатора Холокоста, и это навело многих людей на мысль, что "Моссад" после этого захочет наложить руки на Менгеле. Многие в Израиле и по всему миру полагали, что "Моссад" сделает это без труда. Однако, по правде говоря, в те годы лидеры правительства и агентства просто были не слишком заинтересованы в его поимке", - говорится в статье.

"Оглядываясь назад, некоторые бывшие офицеры "Моссада" выражают сожаление. Майк Харари, возглавлявший подразделение специальных операций "Кесария" в 70-х годах, сказал мне незадолго перед смертью в 2014 году, что сожалеет, что не преследовал Менгеле: "Пока в любом уголке мира дышит нацист, мы должны помочь ему перестать дышать", - передает Бергман. - Я не уверен, что согласен. Я сын двух людей, переживших Холокост. Ребенком я слышал от лучшего друга моих родителей о том, как он пережил печально известный процесс отбора, организованный Менгеле в "Освенциме". Менгеле снился мне в кошмарах. Поэтому, конечно, я зол на то, что немецкое правительство не приняло меры в первые годы после Второй мировой войны, и раздосадован тем, что "Моссад" не смог призвать Менгеле к ответу. И все же я полагаю, что решение не делать его поимку приоритетом было правильным. В каждой разведывательной операции есть риск. Подход "Моссада" к Менгеле - проявление благоразумия и прагматизма со стороны руководства агентства, контрастирующих с эмоциональностью [Менахема] Бегина (премьер-министра Израиля, пришедшего к власти в 1977 году и полагавшего, что для поимки нацистов делается недостаточно. - Прим. ред.)".

"Захвата Эйхманна и суда над ним - и его казни - хватило, чтобы рассказать миру о Холокосте и дать понять, что еврейскую кровь нельзя проливать безнаказанно. С этого момента было бы лучше, если бы "Моссад" отпустил прошлое. Нацисты больше не представляли угрозы. И нет недостатка в современных врагах, которые делали и, определенно, всегда будут делать это", - резюмирует Бергман.