В немецком Stern публикуется интервью с судебным психиатром Адельхайд Кастнер, которая провела в общей сложности 27 часов с "маньяком из Амштеттена", чтобы составить отчет о его психическом состоянии. В интервью она говорит о стремлении Фритцля к власти, о мучениях, которым он подвергал своих детей, а также чувстве вины.

Доктор Кастнер считает дело Йозефа Фритцля уникальным: необычным в нем является и детальное планирование, и эффективность его реализации, и удивительная способность самого Фритцля отделять одно от другого. Закрывая дверь в подвал, он закрывал дверь в свое сознание, уверена автор психологического освидетельствования маньяка. Этому человеку удавалось скрывать свою вторую жизнь в течение 24 лет, ни разу ничем себя не выдав.

Как отмечает в интервью Адельхайд Кастнер, общаясь с Йозефом Фритцлем, она постоянно оказывалась в парадоксальной ситуации: с одной стороны, в ее задачу входила детальная проработка в том числе и обыденной жизни Фритцля, в которой он был обычным гражданином и примерным семьянином. С другой стороны, под мещанской оболочкой происходило постоянное брожение. Кастнер называет Фритцля вулканом, который не способен контролировать извергающуюся деструктивную лаву.

Ключом к темной стороне личности "маньяка из Амштеттена" судебный психиатр считает его детство, а точнее, отношение к нему его матери. Для нее, подчеркивает доктор Кастнер, он был обузой, не заслуживающей внимания, уважения, заботы и тем более любви. Дело в том, что он был рожден после того, как бывший муж его матери обвинил ее в бесплодности. Выполнив свою роль "доказательства", он стал ненужным матери.

По мнению эксперта, планирование и подготовка бункера происходила с учетом двух параллельных аргументаций: с одной стороны, Фритцль строил подвал для хозяйственных нужд, с другой - всегда отмечал, что он подойдет и для того, чтобы держать в нем кого-то. До какого-то момента ему удавалось подыскивать вполне нормальные объяснения своему внутреннему бурлению. Он еще мог его контролировать. Но 29 августа 1984 года он ослабил самоконтроль и запер свою дочь в подвале. Импульсом, по словам самого Фритцля, послужил разговор о наркотиках, во время которого Элизабет якобы перечила ему, демонстрируя упрямство. С одной стороны, добавляет Кастнер, Фритцль поведением дочери оправдывал свой поступок, с другой - он почувствовал огромное облегчение от того, что наконец сделал то, что давно хотел сделать.

Тот факт, что потребность Фритцля демонстрировать свою власть неразрывно связана с проявлением сексуальной агрессии, Кастнер также связывает с его детскими впечатлениями. В какой-то момент подросток Фритцль понял, что может противостоять матери - иными словами, осознание собственной власти произошло в период формирования его сексуальности. Одновременно с этим в нем росла потребность иметь кого-то только для себя.

Что касается чувства вины, то, по словам психиатра, Фритцль определенно испытывал его, однако он обладает способностью ограждать себя от вещей, которые ему неприятны. Однажды, продолжает Кастнер, он спросил ее: "Вы действительно думаете, что когда я, к примеру, жарил во дворе мясо на гриле и отмечал что-то с друзьями, я думал о тех, в подвале? Нет, конечно". Он даже плакал вместе со своей женой по поводу того, что их дочь "ушла в секту".

Вообще, по признанию доктора Кастнер, Фритцлю свойственна эмоциональная однобокость. По его собственным словам, ему вряд ли знакомо такое понятие, как любовь. Ему ближе ощущение триумфа, когда он доминирует над кем-то, или чувство страха, например, быть пойманным. У него определенно были подозрения, что в подвале на него могут напасть: в конце концов там было трое взрослых - против него одного. При этом, продолжает эксперт, он постоянно напоминал пленникам, что если с ним там что-то случится, то им никто не поможет.

У Фритцля был заготовлен и сценарий объединения обеих его семей. Хотя, замечает Кастнер, проблема заключалась в том, что с возрастом его сознание становилось менее гибким и продумать все досконально он был уже не в состоянии. Он верил в то, что все окончится его окончательным триумфом и возвратом Элизабет с детьми в семью. При этом он был уверен, что и Элизабет, и ее дети будут подыгрывать - он вообще считал, что его правда и есть правда в последней инстанции.

Тем не менее, отмечает психиатр, убежденность Фритцля рухнула после того, как он посмотрел в зале суда видеозапись с показаниями своей дочери - впервые он был вынужден выслушать до конца точку зрения другого человека. Это было для него шоком, замечает доктор Кастнер, он подумать не мог, что ее обвинения будут настолько серьезными.