Это было в одно прекрасное майское утро в 1997 году, на рассвете "блэризма". Фиона Джонс позировала для фото вместе с сотней коллег на фоне Вестминстера. 101 дама, тесно сплотившиеся вокруг молодого премьера, были новыми парламентариями-лейбористами, избранными в округах на волне триумфа New Labour. Их сразу же назвали Blair's Babes, девушки Блэра. Тогда Фионе было 39 лет, в прошлом она была журналисткой, ее муж работал на ВВС, у них было двое прекрасных детей и, как ей казалось, впереди - блестящее будущее. Многие из этих "девушек Блэра" становились министрами кабинета Ее Величества, и Фиона имела все нужные качества: она провела предвыборную кампанию, обещая избирателям омолодить парламент, покончить с традицией закрытого мужского клуба.

Она могла бы сделать многое, но прошло 10 лет, были выпиты тысячи бутылок водки, джина и виски, и вот ее нашли мертвой в ее комнате. "Заболевание печени, вызванное алкоголизмом", - зафиксировано в медицинском заключении от 28 января.

Карьера Фионы Джонс была сломана в 1999 году, когда против нее было выдвинуто обвинение в нарушении закона о предвыборных расходах. Ее осудили и изгнали из палаты общин, но тогда ей еще хватило сил подать апелляцию и добиться отмены обвинения. Но ей так и не удалось вернуть доверие избирателей, и на выборах 2001 года она потерпела поражение. Вернувшись к обычной жизни, она начала изучать законы, потому что хотела призвать полицию к суду. Но ей это не удалось. И она начала пить.

Муж Крис нашел ее мертвой в постели, вокруг валялись пустые бутылки: они были повсюду, спрятанные в шкафу, в комоде, за водонагревателем. Но не было необходимости их прятать: "Мы были уверены, что она убивает себя алкоголем, этого бы не произошло, если бы она не пошла в политику, раньше она практически не пила", - сообщил муж журналистам, которые писали о ней как о "девушке Блэра, попавшей в немилость".

В парламентских хрониках о ней упоминается в связи со скандалом. Дело в том, что она, как молодой депутат, всего лишь один раз выступивший во время заседаний палаты, оказалась меж двух огней в противостоянии между старыми и новыми лейбористами. Начали циркулировать электронные письма, в которых ее обвиняли в том, что у нее дурной характер, что она променяла социалистические идеалы на карьеру, потом появилась история о нарушениях, обнаруженных в декларации о расходах на предвыборную кампанию.

Теперь Крис говорит, что Фиона стала жертвой алкогольных традиций Вестминстера. Жена рассказывала, что многие парламентарии, ожидая своей очереди для голосования, проводили время в барах, что некоторые приходили на голосование уже пьяными. Однажды она видела одного известного политика, который "шлифовал" свой дринк порцией кокаина. "В Вестминстере есть несколько баров, и Фиона посещала их вместе со своими коллегами, очень скоро она перешла от вина к крепким напиткам, когда она возвращалась домой, пила водку, чтобы скрыть запах от детей. Но в палате общин она пила виски, потому что там всем все равно". Господин Джонс обвиняет партию в том, что она и пальцем не пошевелила, когда его жена оказалась в трудном положении.

Обвинения в адрес "этической культуры" парламента в стране, которая испытывает серьезные проблемы, связанные с алкоголизмом (в 2005 году лечение прошли 217 тысяч мужчин и 147 тысяч женщин), вызвали реакцию со стороны бывших и нынешних парламентариев. Некоторые возлагают вину на изменившийся распорядок дня, при этом некоторые депутаты стали восполнять силы в барах, другие делают акцент на низком уровне образования и происхождения нынешних депутатов.

Уинстон Черчилль, который начинал день с порции скотча, завтракая в постели, и затем выпивал несколько бокалов шампанского за обедом, а за ужином и после него любил опрокинуть несколько стаканчиков порто, скотча и бренди, ведя ночные разговоры, однажды услышал, что депутат Беси Брэддок назвала его пьяным. "Да, - ответил он, - а ты очень неприятная, а вот завтра я буду трезвым". Еще одна фраза сэра Уинстона вошла в историю: "Я взял от алкоголя больше, чем он забрал у меня!" А вот у "девушки Блэра" Фионы Джонс алкоголь забрал жизнь.