В 1983 году я сидел в тюремной камере 8 на 10 футов на границе Сибири. Мои советские тюремщики позволили мне прочитать последний выпуск "Правды". На первой полосе раскинулось порицание в адрес президента Рональда Рейгана за то, что у него хватило смелости назвать Советский Союз "империей зла". Перестукиваниями через стенку и разговорами в туалетах известие о рейгановской "провокации" быстро разнеслось по тюрьме. Мы, диссиденты, впали в экстаз. Наконец лидер свободного мира произнес слова правды - правды, которая горела в сердцах всех и каждого из нас.

В то время я и представить себе не мог, что спустя три года окажусь в Белом доме и буду рассказывать эту историю президенту. Когда он позвал своих сотрудников послушать то, что я рассказал, я понял, что решение Рейгана связать борьбу между супердержавами с борьбой добра и зла подвергалось мощной критике. Рейган оказался прав, а его критики ошибались.

Те же самые критики любили называть Рейгана простаком, который смотрел на мир через примитивную идеологическую призму и облекал свои идеи в форму шуток и анекдотов. Во время нашей первой встречи он рассказал мне анекдот о том, как советский генсек Брежнев и второй человек в стране, Косыгин, обсуждали, должны ли они разрешить свободную иммиграцию. "Смотрите, Америка давит на нас сильнее и сильнее, - говорит Брежнев, - может, стоит просто открыть границы? Проблема в том, что мы с вами можем оказаться единственными, кто не уедет". - "Говорите только за себя", - отвечает Косыгин.

Также объектом насмешек становилась склонность Рейгана путать имена и даты, которую я познал на собственном опыте. В сентябре 1987 года, за несколько месяцев до встречи американского президента с Горбачевым в Вашингтоне, я встретился с Рейганом, чтобы спросить, что он думает об идее проведения массового многотысячного митинга в поддержку советских евреев во время визита Горбачева. Некоторые еврейские лидеры, обеспокоенные тем, чтобы митинг не сочли подрывом зародившейся надежды на мир между супердержавами, выражали сомнения в оправданности такого лобового вызова советскому лидеру.

Впервые видя меня вместе с моей женой Авиталь, которая многие годы боролась за мое освобождение, Рейган приветствовал нас как гордый дед, зная, что он сыграл важную роль в достижении моей свободе. Он заверил нас, что поддерживает советское еврейство. "Уважаемые господин и госпожа Шеварднадзе, - сказал он. - Я только что беседовал с советским министром иностранных дел Щаранским и сказал ему, что лучше бы им отпустить евреев".

Не желая смущать президента указанием на ошибку, я быстро спросил его о митинге, обрисовав тревогу некоторых моих коллег. Его ответ последовал незамедлительно: "Вы думаете, я буду заинтересован в дружбе с Советами, если они продолжат держать свой народ в тюрьме? Делайте то, что считаете правильным".

Рейган мог путать имена и даты, но его нравственный компас был всегда исправен. Сегодняшние лидеры, в отличие от него, могут знать факты и персоналии, однако зачастую прискорбно путаются там, где очень просто различить свободу и тиранию, демократов и террористов.

Наследие президента Рейгана, несомненно, выдержит испытание временем. Вооруженный нравственной чистотой, глубокой верой в свободу и мужеством следовать своим принципам, он способствовал победе Запада в холодной войне и тому, что сотни миллионов людей за железным занавесом получили свободу.

Я как один из этих людей могу выразить мою глубочайшую благодарность этому великому лидеру. Поверьте, я за нравственную чистоту, даже если меня называют Шевардназде.