Пытаясь "избегать мелодраматического тона", киевский писатель Андрей Курков делится в статье для The Guardian тревогами и надеждами, связанными с событиями на Украине, и рассказывает, какая обстановка в столице этой страны сейчас и какой она была в разгар революции.

"Еще одно утро без войны. Страшно думать, что завтра или послезавтра, может быть, сказать так будет уже нельзя, но сегодня в Киеве тихо. Все спешат по своим делам. Автомобилисты стали более вежливыми. Особенно агрессивными они никогда и не были, но теперь проявления вежливости с их стороны приобрели новое значение... Мои дети стали с чуть большим энтузиазмом ходить в школу. Им есть что обсудить с одноклассниками и даже о чем с ними поспорить", - пишет Курков.

Он рассказывает, что принадлежит к числу этнических русских и живет в Киеве с раннего детства. По его словам, "слово "русский" не вызывает у украинцев никакой агрессии, их глаза не загораются ненавистью". "Он погиб в сражении с фашистами, - пишет Курков о своем дедушке, - а теперь я слышу, как слово "фашист" используют по отношению ко мне, потому что я против оккупации моей страны армией Путина, потому что я против обстановки тотальной коррумпированности, которую создал Янукович с его кланом, потому что я хочу, чтобы страна, в которой я живу, руководствовалась принципом законности".

"В результате колоссальных усилий российских телеканалов и СМИ все вокруг охотятся на "фашистов". Симпатизирующие России украинцы, как и большинство граждан России, полагают, что "фашистов" можно найти на Майдане и на западе Украины, тогда как проукраинские украинцы указывают на Кремль и Крым. А дети в деревне в 80 км к западу от Киева, куда мы ездим по выходным, играют в войнушку - гоняются друг за другом с криком "Путин капут!"... Мне хочется думать, что войны не будет, что худшее позади. Мне от этого легче", - признается Курков.

От киевских событий, по его словам, "пока выиграли только продавцы свечей и цветов. Каждый день тысячи людей приносят цветы и зажигают свечи на площади Независимости и вокруг нее. В церквах горит гораздо больше свечей, чем обычно. Люди, прежде никогда не переступавшие порог церкви и не знавшие, как креститься, теперь молятся перед иконами - вполне вероятно, бок о бок с кем-нибудь из противоборствующего лагеря".

"В Киеве перестали по ночам поджигать машины, - продолжает писатель. - Странные люди в штатском больше не окружают человека, чтобы спросить, как пройти к метро "Университет", и проверить, не из тех ли он молодых людей, которые приехали в Киев, чтобы поучаствовать в акции протеста на Майдане. Активистов Майдана больше не похищают, хотя больше 300 из них до сих пор числятся пропавшими без вести и есть опасения, что они мертвы. Нет больше спонсируемых государством демонстраций против Майдана, "поддерживаемых" госслужащими и людьми, которые хотели немного подзаработать. Человек тридцать из нашей деревни теперь лишились этого источника дохода. Им платили по 250 гривен в день за то, чтобы они стояли в Мариинском парке, перед зданием парламента, с флагами "Партии регионов" и лозунгами в поддержку Януковича. Им давали хлеб с чаем, но выбор блюд был так плох, что многие спускались на Майдан, где повара-добровольцы из кафе и ресторанов со всего Киева кормили народ горячей пищей, которую готовили из продуктов, пожертвованных другими киевлянами. Потом, когда организаторы митингов "Антимайдана" поняли, что происходит, они перекрыли выход к Майдану и пригрозили оставить тех, кто туда ходил, без платы. Теперь у нас в деревне смеются над соседями - "политическими туристами", но парни, которые там были, говорят, что на этих демонстрациях они заработали больше, чем могли бы заработать любым другим способом".

"Прошедшие три месяца выдались по-настоящему трудными для киевлян и всех украинцев, но лишь однажды мы с женой задумались о том, чтобы эвакуировать их с детьми за границу. Я, конечно, приготовил наш деревенский дом в качестве другого возможного убежища, но мы остались в Киеве, и я очень рад, что мы не уезжали, даже на короткий срок, - рассказывает автор и заключает: - Я знаю, что все будет хорошо, но не знаю когда. Надеюсь лишь, что скоро".