Взломы и пожары на лестничной клетке: о том, как московские власти лишают жителей собственности

Это повторяется уже в третий раз. На этот раз дверь выломали вместе со стальной рамой. Из квартиры, где и так ничего не было, вынесли даже батареи. "Наивный я был, - вздыхает Андрей Доронин. - Думал, что смогу защитить свои права и собственность, но здесь в Москве все контролирует мэр Лужков - и суды, и милицию".

Вот уже 5 месяцев Доронин только и занимается тем, что борется за свою трехкомнатную квартиру на улице Профсоюзная, 10, в доме, построенном бывшими немецкими военнопленными. Сейчас от квартиры остались только пустые грязные комнаты - результат запугивания со стороны властей. Недавно неизвестные злоумышленники вывезли на грузовике всю мебель.

В ноябре прошлого года господин Доронин, профессия которого история европейского права, на своей собственной шкуре испытал, что такое "право", но не европейское, а российское. Ему позвонили из муниципалитета и предписали немедленно переехать, так как дом подлежит сносу. Переехать в отдаленный район на окраине города, где нет ни нормальных дорог, ни инфраструктуры и где квадратный метр жилплощади стоит 400 долларов, что намного меньше, чем в районе Профсоюзной. Доронин наотрез отказался. Тогда в декабре ему предложили трехкомнатную квартиру недалеко от центра. Хотя она и меньше по площади, Доронин с радостью согласился. Казалось бы, дело осталось за малым - оформить новую квартиру в собственность.

Однако шли недели, а дело не двигалось. Когда Доронин звонил в муниципалитет, ему отвечали что "пока не могут найти документы". В январе, когда на улице стояли морозы, в доме отключили газ, это притом что в нем проживали несколько семей. По закону запрещается отключать коммунальные услуги, даже если в доме остается хотя бы одна семья. Это было сделано для того, чтобы, как написано в распоряжении властей, "стимулировать переезд жильцов из подлежащего сносу дома". После этого большинство обитателей согласились на переезд, однако никто из них так и не получил ордеров на новые квартиры.

На таких условиях Доронин переезжать отказался. По закону он обязан выехать из старой квартиры в течение 30 дней после того, как новая станет его собственностью. Андрей заявляет, что он бы съехал в тот же день, если бы только мог правильно оформить новую квартиру. "Ведь со мной может что-нибудь случиться, - объясняет он, - а я не имею права ни продать, ни заложить, ни передать по наследству свое новое жилье".

Через полчаса после того, как уехали последние жильцы, была отключена вода, еще через два часа - на лестничной клетке ни с того ни с сего возник пожар. Прибывшие на место пожарники рассказали Доронину о случаях поджога квартир несговорчивых жильцов при помощи бутылок с зажигательной смесью и посоветовали как можно быстрее съезжать. Через несколько дней квартиру первый раз ограбили. Приехавшие (спустя несколько часов!) милиционеры долго не хотели составлять протокол ограбления. Еще через некоторое время в квартире перестал работать телефон.

В конце концов Доронину удалось заключить у нотариуса договор об обмене квартиры. Несмотря на то что ответственный представитель департамента муниципального жилья не явился к нотариусу, под давлением юриста он все же был вынужден поставить свою подпись на договоре. Однако вскоре выяснилось, что новый дом, в котором находится обещанная Доронину квартира, оказывается, принадлежит не городу, а строительной фирме. "Вы понимаете, они мне дают то, что им не принадлежит", - возмущается Андрей. На его требования предоставить ему квартиру, которая является городской собственностью, Доронину заявили, что таких квартир нет.

На протяжении недель Доронин звонил, писал письма, ходил по инстанциям. Он обращался в прокуратуру, писал мэру Лужкову. Все бесполезно. "Когда я завожу речь о своих правах, о чести и достоинстве, - говорит он, - надо мной смеются и принимают за идиота. Многие чиновники говорят мне, что я прав, но помочь не могут, потому что делают только то, что им приказывают". Некоторые неопытные адвокаты предлагали ему обратиться в Европейский суд по правам человека, однако более искушенные не советуют этого делать, предупреждая, что дело будет длиться долго и его можно проиграть, даже если правда на твоей стороне.

В Москве сейчас идет интенсивный снос старых домов, построенных в 50-х и 60-х годах. Инвесторы, которым нередко помогают чиновники, стремятся как можно быстрее заполучить лакомые куски столичной земли. При этом часто нарушаются законы, а такие случаи, как с семьей Дорониных, стали уже массовыми. Сейчас Андрей Доронин, его жена и 15 летний сын ютятся у родственников, втроем они живут в комнате площадью 10 кв. м с одной кроватью, раскладушкой и вещами, которые удалось спасти из старой квартиры.

Многие переехавшие москвичи месяцами, а то и годами не могут оформить в собственность новое жилье. Они этим возмущены, но ничего не могут поделать с произволом чиновников и властей. Но, как ни странно, попадаются люди, подобные Доронину, которые отстаивают свои права и не сдаются.

"Я никогда не был высокого мнения о российском государстве, - говорит ученый, - но теперь я его поистине ненавижу, поскольку понял, насколько оно бесчеловечно, криминально и аморально".