Джон Скарлетт, новый глава MI-6, был звездой секретной службы, пока его прикрытие не было утрачено

В начале 1980-х годов серьезного молодого человека с начинающими редеть волосами нередко можно было видеть входящим и выходящим из квартиры на третьем этаже неприметного дома в западной части Лондона.

Холодная война вступила в последнюю, опасную фазу, и Джон Маклеод Скарлетт участвовал в одной из самых секретных миссий своей шпионской карьеры. Он вел дело Олега Гордиевского, старшего офицера российского КГБ, ставшего двойным агентом и работавшего на Британию. Он организовал явку в лондонской квартире, где в одной из комнат была камера для съемки секретных документов, которые Гордиевский выносил из советского посольства во время обеденного перерыва.

Вчера Гордиевский заявил The Times, что 55-летний Скарлетт был "одним из очень немногих" представителей британской разведки, знавших, что он двойной агент.

В работе с ним участвовала также Элиза Мэннингхэм-Буллер, сотрудница MI-5, а ныне ее генеральный директор. Гордиевский не без гордости сказал: "Все, кто имел со мной дело, сделали хорошую карьеру".

Он вспоминает, как уходил в обед из советского посольства с шестью-семью документами в кармане и ехал на явочную квартиру, где встречался со Скарлеттом и одним из секретарей MI-6, который фотографировал документы. "В моем распоряжении было от 50 до 70 минут. Джон Скарлетт всегда был обаятелен, но при этом очень чутко относился к грозящей мне опасности. Он был самым умным из четырех офицеров, с которыми я имел дело", - сказал он.

Гордиевский вспоминает случай, когда он совершил грубую ошибку. Он получил от Скарлетта указание всегда оставлять машину на парковке под домом и подниматься в квартиру из подвала по лестнице. Но однажды он оставил машину на улице. "Это было легкомыслие, и, переходя улицу, я прошел перед "Мерседесом", за рулем которого сидел генерал Аркадий Гук (глава лондонской резидентуры КГБ). Это был один из самых страшных моментов, но к счастью, он был настолько поглощен своими мыслями, что даже не заметил меня".

В 1984 году Скарлетта перевели в Париж, и он передал Гордиевского своему коллеге. Но он оставил план побега двойного агента на случай, если того отзовут в Москву.

План придумала блестящая сотрудница MI-6,работавшая в религиозном отделе, а Скарлетт помог "упростить его". Гордиевский сказал: "Джон был в Париже, когда меня отозвали в Москву, и в 1985 году мне пришлось прибегнуть к придуманному ими плану побега в Британию. Он ничего не знал, пока я не оказался в Британии".

Скарлетт выделялся еще в школьные годы в Эпсом-колледже. Он рос в южном Лондоне, уже тогда проявлял академические, а не спортивные наклонности и стал президентом организации XVI Society для "особо одаренных мальчиков".

Нынешний директор Эпсом-колледжа Стивен Бортвик заявил The Times: "Для школы это грандиозно, и я очень рад за него. Недавно мы с ним виделись, потому что он член нашего траста, занимающегося проектами развития колледжа".

Скарлетт добился стипендии в Оксфорде, где получил степень с отличием по современной истории.

Он поступил в MI-6 в 1971 году в возрасте 23 лет, в 1973-м служил в Найроби, а в 1976-м окончил курсы русского языка и был отправлен в Москву. Он свободно говорил по-французски и провел пять лет в Париже, а затем вернулся в штаб-квартиру MI-6. В 1991 году его назначили резидентом в Москве, а спустя год он помог организовать побег Василия Митрохина, архивариуса КГБ, который скопировал сотни секретных документов и передал их MI-6.

В 1994 году Скарлетта попросили покинуть страну во время взаимной высылки шпионов Британией и Россией. Это произошло после ареста Вадима Синцова, одного из руководителей российской оборонной промышленности, которого обвинили в шпионаже в пользу MI-6.

Скарлетту и его жене Гвенде, которая была его юношеской любовью, дали на сборы три недели. По прибытии в Хитроу его сфотографировали. Фотография появилась в газетах, что лишило разведчика возможности выполнять секретные миссии.

В 2001 году, когда его назначили председателем Объединенного разведывательного комитета, что произошло за несколько недель до терактов 11 сентября, ему пришлось уйти из MI-6, где он возглавлял службу внутренней безопасности и отдел по связям с общественностью.

"Засветившись" в Хитроу в 1994-м, Скарлетт, о котором в справочнике "Кто есть кто" говорится, что он интересуется историей, средневековыми церквями и семьей, стал общественным деятелем, хотя известность ему принесло прошлогоднее расследование комиссии Хаттона. Скарлетт был одним из часто цитируемых свидетелей во время расследования обстоятельств смерти Дэвида Келли, эксперта министерства обороны по химическому оружию.

Будучи автором досье по иракскому оружию массового уничтожения, опубликованного в сентябре 2002 года, Скарлетт утверждал, что Даунинг-стрит не пыталась добиться от него внесения в досье изменений.

Однако в заключительном докладе лорд Хаттон отмечал, что не исключает возможности того, что на Скарлетта "подсознательно влияло" желание премьер-министра усилить досье. Это самая сильная критика, которой Хаттон подверг будущего главу разведывательной службы.

Самыми насущными задачами, стоящими перед Скарлеттом, будут сохранение максимально крепких связей с американской разведкой и усилия по установлению стабильности в Ираке через налаживание отношений между всеми враждующими группировками. MI-6 не оставит попытки проникнуть в "Аль-Каиду" и отпочковавшиеся от нее организации. Еще одним приоритетом Скарлетта будет предотвращение распространения оружия массового уничтожения.

Что говорилось во время расследования Хаттона

Лорд Хаттон: На мой взгляд, нельзя полностью исключить того, что желание премьер-министра получить досье, которое, не противореча имеющимся разведданным, было бы максимально сильным в том, что касается угрозы, исходящей от оружия массового уничтожения, имеющегося у Саддама Хусейна, подсознательно влияло на Скарлетта и других членов Объединенного разведывательного комитета при поиске формулировок для досье.

Джон Скарлетт: Насколько я помню, мы с премьер-министром не обсуждали вопрос о 45-минутной готовности в связи с боевыми и стратегическими системами.

По словам Скарлетта, вмешательство Алистера Кэмпбелла по поводу пункта о 45 минутах, было не "требованием внести изменения, а комментарием".

Скарлетт: Кэмпбелл не пытался оказывать влияние ни на одном из этапов подготовки досье, касалось ли это 45 минут или чего-либо другого.

Скарлетт: Я был абсолютно уверен, что представители разведывательного сообщества не испытывают внутреннего дискомфорта, включая в досье пункт о 45 минутах.

Название досье было изменено: первоначально оно называлось "Иракские программы по созданию оружия массового уничтожения", а затем - "Иракское оружие массового уничтожения. "Мне никто этого не предлагал, это было мое решение", - заявил Скарлетт.