Спустя 90 лет историческое влияние триумфа большевиков в бывших странах СССР не теряет своей значимости

Тень Октябрьской революции, 90-я годовщина которой отмечается сегодня, нависла сегодня над политикой России и постсоветских стран, чьи лидеры предпочитают игнорировать это историческое событие, провоцирующее интеллектуалов на сравнительный исторический анализ.

В Москве на дискуссионном форуме социолога Марка Урнова на прошлой неделе обсуждался вопрос о том, возможно ли в современной России революционное восстание, направленное против системы президента Владимира Путина. Большинство участников дискуссии сошлись во мнении, что стране грозит скорее дестабилизация, чем революция, в случае падения цен на нефть или углубления раскола внутри властных элит. "Если в России и будет революция, придет не Вацлав Гавел или Валенса, а лидер, подобный Муссолини", - сказал Леонид Гозман из СПС.

Если бы произошла такая революция, как в 1917 году, 30% россиян активно поддержали бы большевиков или сотрудничали бы с ними (в 1990 году таких было 49%), 23% попытались бы уклониться, а 18% уехали бы за границу, тогда как против боролись бы 6%, показал опрос "Левада-Центра". С 1990 по 2007 год число симпатизирующих Ленину сократилось с 67% до 27%. Фигура Сталина, напротив, набрала сторонников. Симпатизирующих Сталину стало больше (8% в 1990 году и 15% в 2007), а испытывающих к нему антипатию - меньше (49% и 29%).

23% россиян до сих пор празднуют годовщину Октябрьской революции, а 15% отмечают новый национальный праздник в честь изгнания поляков в 1612 году. 59% не отмечают ни одну из этих дат.

На Украине также считают, что Октябрьская революция имеет большее историческое значение, чем "оранжевая", ставшая протестом народных масс против мошенничества на выборах в ноябре 2004 года. В ток-шоу Савика Шустера на канале Intel телезрителям был задан вопрос, считают ли они, что через 90 лет об "оранжевой революции" будут помнить так же, как об Октябрьской. В начале программы 27% считали, что да, а 73% - что нет. После жарких споров число тех, кто считал, что о ней будут помнить, возросло до 40%, но 60% по-прежнему были уверены в обратном.

Трудно сказать, оправдано ли применение термина "революция" по отношению к странам постсоветского пространства, где они в последние годы произошли. В Грузии в 2003-м, на Украине в 2004-м и в Киргизии в 2005-м не было таких радикальных перемен, как в 1917-м. Герой грузинской "революции роз" президент Михаил Саакашвили начиная с пятницы подвергается давлению тысяч манифестантов, требующих его отставки, обвиняющих президента в авторитаризме и настаивающих на проведении выборов весной, а не осенью 2008 года, как было запланировано.

На Украине, где 30 сентября состоялись досрочные выборы, "оранжевые", выходившие на площадь три года назад, до сих пор не сформировали правительственную коалицию, а президент Виктор Ющенко, похоже, больше боится своей бывшей союзницы Юлии Тимошенко, чем своего бывшего соперника и исполняющего обязанности премьер-министра Виктора Януковича.

В среднеазиатской Киргизии, где в результате переворота в марте 2005 года был свергнут президент Аскар Акаев, лидеры "революции тюльпанов" также расколоты. Некоторые подозревают, что на постсоветском пространстве - с революцией или без нее - существенные качественные изменения на пути к демократии возможны только в процессе длительной эволюции.