Джон Маккейн говорил о российском "правительстве, которым руководят аппаратчики из КГБ" и его агрессии против Грузии, а также о том, что Америка одобряет прием Украины и Грузии в НАТО.

По словам Маккейна, за нападением на Грузию стоит глубинная проблема: оно "объясняется исключительно энергетическими причинами" и стремлением России контролировать поставки энергоносителей в Европу. Мало того, в глазах Маккейна грузинские события подкрепили угрозы российской стороны "вернуть себе прежний статус - статус былой Российской империи".

Что думает Барак Обама обо всех этих жестких выражениях? Он ответил так: "Полагаю, по этим вопросам мы с сенатором Маккейном в основном единого мнения".

И тем не менее - есть ли у Обамы какие-то крупные расхождения с позицией, которую только что высказал Маккейн? - спросил модератор дебатов между кандидатами в президенты, которые состоялись две недели назад.

"В сущности, нет".

Достаточно ли четко он высказался? В сущности, да, хотя за истекший с тех пор период кандидаты обмениваются достаточно ядовитыми высказываниями.

Реальность свидетельствует: кого бы американцы ни избрали президентом в ноябре - вне зависимости от финансового кризиса, рецессии и разорения - новый глава США будет иметь разногласия с некоторыми европейскими союзниками Америки, среди которых задает тон Германия, в связи с "вновь окрепшей и крайне агрессивной Россией", как выражается Обама.

Линия разлома четко наметилась на прошлой неделе, когда канцлер Ангела Меркель приехала в Санкт-Петербург для встречи с президентом Дмитрием Медведевым. Хотя Медведев, очевидно, является мелкой сошкой по сравнению с премьер-министром Владимиром Путиным, это тот самый россиянин, который, разъясняя, каким образом войска Москвы оказались в Грузии, провозгласил привилегированную роль России в делах ее соседей, модернизировав "доктрину Брежнева" об извечном праве СССР на вмешательство в чужую жизнь.

На прошлой неделе - по-видимому, приурочив эту весть к визиту Меркель, - Россия объявила, что в будущем году планирует принять на вооружение новые ядерные ракеты наступательного типа, способные "пробить" противоракетный щит.

Что касается переговоров в Санкт-Петербурге, по их итогам и без того пространный список эксклюзивных германо-российских проектов обогатился новой двусторонней сделкой об энергоносителях. Но не было сказано никаких колючих фраз о российском перевооружении или о российских планах удвоить мощь воинских контингентов в двух провинциях Грузии, которые Москва фактически аннексировала.

И вот вердикт: для Frankfurter Allgemeine итог встречи таков "После короткого ледникового периода наступило таяние".

В результате Меркель, по-видимому, готова призвать к возобновлению отложенных было переговоров о так называемом стратегическом партнерстве между ЕС и Россией при условии, что Москва выведет войска из "Грузии как таковой". (Такое решение позволит ЕС закрыть глаза на тот факт, что Россия наращивает свой контингент в Южной Осетии и Абхазии до 7600 человек.)

Также сообщалось, что Меркель во время визита в Россию четко заявила, что не одобрит предоставления Грузии и Украине официального статуса кандидатов в члены НАТО на декабрьском саммите альянса.

Вот вам и весь отпор. В данном случае Европа, говоря устами Германии, добавила к списку своих внутренних разногласий еще один раздор. Не говоря уже о вероятности громокипящего трансатлантического раскола в первые же 100 дней пребывания нового президента у власти.

Собственно, согласившись с высказываниями Маккейна о России на дебатах (Маккейн, кстати, заявил, что новой холодной войны быть не должно, и предпочел не повторять свой прежний призыв изгнать Россию из G8, группы промышленно-развитых стран), Обама уверял, что Грузии и Украине следует "немедленно" предоставить План действий по вступлению в НАТО.

Эти действия фактически подведут черту под попытками России вновь утвердить свою зону влияния в регионе, который когда-то она полностью контролировала. Но если члены ЕС, ранее входившие в советский блок, воспринимают прием Грузии и Украины в НАТО как символический жест в защиту их независимости, то Германия - и почти наверняка Франция и Италия - эту идею не одобряют, так как Россию она бесит. Если большинство стран делает вывод, что Германия и другие государства просто имеют с Россией выгодные контракты и опасаются сопротивляться возрождению российских зон влияния, то внутри Германии многие считают эту позицию принципиальной. Она обусловлена многовековым искренним стремлением к хорошим отношениям, но также и упрямыми фантазиями Германии, воображающей, будто позитивная реакция России будет иметь далеко идущие последствия.

Томас Кляйне-Брокхофф - немец, директор по вопросам политики German Marshall Fund of the United States - жестко оценил нынешнюю позицию Германии, написав: "Основой германской политики в отношении России стала комбинация беспочвенных надежд с самообманом. Эта политика усердно старается закрывать глаза на очевидные перемены или давать им безобидные объяснения. Ответом на все проблемы объявляется сближение. Если дела идут хорошо, то отношения следует упрочить, если дело плохо, то тоже упрочить - тем более".

Наступает пора, когда игроки вынуждены показывать свои карты. Российская сторона наверняка попытается продемонстрировать, что выполняет соглашение о выводе ее войск к 10 декабря.

Вопрос о том, как в действительности следует понимать действия России, должен стать главным на саммите ЕС 15 октября. Однако некоторые члены ЕС, вероятно, все равно найдут достаточные оправдания для возобновления переговоров о стратегическом партнерстве с Россией.

Тем самым российский вопрос попадает в повестку дня саммита НАТО, который пройдет в декабре в Брюсселе, - саммита, где Соединенные Штаты все еще будет представлять президент Джордж Буш, который когда-то увидел в глазах Путина только его душу. Для решений, имеющих глубокое значение, момент будет неудачный - придется отложить их до следующего саммита НАТО в апреле.

По словам одного высокопоставленного дипломата из структур НАТО, решение российской проблемы в апреле, заодно с вопросом о поэтапном приеме Грузии и Украины в альянс, станет неотложной задачей нового американского президента, кто бы он ни был, иначе его престиж окажется под сомнением.

Таким образом, с колоссальной политической задачей - разработкой общего трансатлантического курса - придется справиться всего лишь за несколько месяцев.

Кроме того, оба кандидата в президенты США в основном одинаково смотрят на жесткие ключевые аспекты нового подхода к России: Обама четко сказал об этом единстве, а Маккейн не стал опровергать его слова.

Поскольку это произошло на глазах всемирной аудитории американских избирателей и людей, для которых важен исход выборов, это молчаливое выражение единства с их стороны выглядит как позиция международного сообщества. России и европейским союзникам США следует обратить внимание на это.