В деловом центре Нового Орлеана, на незатопленном отрезке Юнион-стрит, недалеко от банкомата банка Omni, напротив парковочного гаража, лежит труп. Из-под сырого синего брезента торчат окоченевшие ноги, согнутые в коленях.

Во вторник днем к нему подошли шестеро военных Национальной гвардии, двое перекрестились. Один солдат на прощанье сделал фотоснимок как некий заезжий делегат, и они ушли. Новый Орлеан. Сентябрь 2005 года.

Шло время, после заката наступил комендантский час, а тело все лежало. Местный полицейский знал о нем все: жертва убийства, забитый до смерти человек. Полиция расставила вокруг трупа конусы дорожного ограждения, наверное, дня четыре назад, сообщает он и тут же шутит, что если вы хотите убить кого-то из местных, то сейчас самое подходящее для этого время.

Наступила ночь, затем утро, затем полдень, а тело все продолжало лежать под раскаленным солнцем.

Сам по себе труп на Юнион-стрит, возможно, шока и не вызывает: после урагана, обрушившегося на прошлой неделе, их наверняка сотни, а может, и тысячи. Примечательно то, что он лежит на улице в деловом центре крупного американского города и разлагается уже несколько дней, как падаль, и это, оказывается, приемлемо.

Добро пожаловать в Новый Орлеан после апокалипсиса: наполовину сожженный, наполовину затопленный, зараженный, мрачный и неестественно тихий.

Отощавшие жители выбираются из затопленных деревянных домишек, произносят странные фразы, а затем снова уходят в загнивающие помещения. По магистралям машины едут в запрещенном направлении, и никого это не тревожит. Бушуют пожары, собаки пожирают падаль, а старые надписи из лучших времен заменены нацарапанными от руки угрозами о том, что по мародерам будут стрелять на поражение.

Здесь беспредел стал настолько обыденным, что начинаешь принимать его как должное. В воскресенье, например, несколько солдат на хайвее Джефферсона держали дула пистолетов у висков нескольких изможденных людей, подозреваемых во взломе магазина электроники. Тут к этой напряженной группе подъехала машина. Водитель высунулся из окна и совершенно спокойно спросил у солдата: "Эй, а как выехать на шоссе?"

Может быть, постепенное свыкание с ужасами - здесь, а не в Багдаде или в Руанде - обусловлено мощным освещением последствий урагана в СМИ: плавающие по улицам тела и покинутые города. Может быть, тревоги живых сейчас важнее уважения достоинства мертвого человека на Юнион-стрит. Или, может быть, страна онемела от посттравматического шока.

После прогулок по Новому Орлеану на этой неделе, вдали от пресс-конференций и команд, проводящих поисково-спасательные операции, в памяти засели навязчивые образы прошлого, настоящего и будущего, например, белая простыня, развевающаяся на углу Пойдрас-стрит и Сент-Чарльз-авеню не в знак капитуляции, а как клятва.

"Мы выживем", - гласит текст на простыне, как будто те, кто написал его, уже заглянули в будущее, которое наступит после того, как бульдозеры снесут поврежденные водой кварталы и построят совершенно другой Новый Орлеан.

Ну а пока - Новый Орлеан дня сегодняшнего, где вскрытые пожарные гидранты изрыгают последнее, что нужно этим и без того мокрым улицам; где один из многочисленных тошнотворных запахов - запах протухшего мяса - скорее приведет вас к рынку, чем путеводитель по городу.

Час пик в деловой части города сегодня означает поток пикапов с вооруженными мужчинами в темных очках, внедорожников, груженных приезжими репортерами, готовыми приступить к работе немедля. Изредка проходит танк. На автобусах возят только подозреваемых в преступлениях с поблекшими глазами, которых парами выводят из автобусного терминала, временно приспособленного под тюрьму.

Может быть, кто-то из них участвовал в ограблении супермаркета Williams. Но кто может винить их, если все, что им было нужно в те первые, полные отчаяния дни, - это еда? Нарушители брали воду, пиво, сигареты и закуски. Они не брали вино или открытки с видами Нового Орлеана.

Вне центра, за Кэнел-стрит во Французском квартале, самые шумные американские авеню сейчас похожи на пустые переулки. Отсутствие мягко струящихся по улице звуков джаза, людей, кого-то зовущих "ма шер", громко смеющихся мужчин с бэджами на лацканах - отсутствие нас, людей, - действует на нервы больше, чем какой бы то ни было запах.

У разбитой двери национального банка Whitney на Сент-Клод-авеню - россыпи осколков стекла. Откуда-то появляется крупная женщина по имени Фиби Оу и сообщает, что кто-то врезался в дверь на грузовике. Затем появляется другая женщина, Тони Миллер, и поправляет: "Они орудовали кувалдами".

Далее по авеню проезжают танки, дороги забиты раскуроченными городскими автобусами. Город припарковал их на время урагана на берегу реки, но какие-то хулиганы угнали их, чтобы бесплатно прокатиться по полным беззакония улицам, а затем бросили их.

На Клоует-стрит там, где раньше был склад, уже несколько дней полыхает пожар, и мужчина, появившийся на велосипеде из дыма, представляется: Стренджбоун.

Ночи без электричества и воды были нелегкими, рассказывает он, особенно после того, как полиция забрала у него оружие. "Они избили меня и угрожали убить", - говорит он. Но в этом новом мире есть и преимущества: "Можно все время смотреть на небо и видеть звезды. Это прекрасно".

Сегодня правоохранительные органы начали выполнять обещание мэра Рэя Нейджина по принудительной эвакуации всех жителей. Они обыскивают улицы в поисках таких, как Стренджбоун, и той женщины по имени Оу.

Тем временем в деловой части города над безымянным трупом вновь сгустились вечерние сумерки.