"То, над чем Марго Гонтар оказалось легче всего работать, были мертвые дети. Они были на дисплеях всех ее компьютеров - на новостных сайтах и в соцсетях - рядом с заголовками, обвинявшими в их смерти украинские фашистские банды, обученные НАТО. Это было в начале 2014 года, Крым был только что захвачен солдатами, которые были похожи на русских и говорили по-русски, но на униформах которых не было национальных эмблем и которых Владимир Путин с легкой ухмылкой только что объявил на весь мир уж точно не русскими", - пишет журналист, старший научный сотрудник Legatum Institute Петр Померанцев в очерке, опубликованном The Guardian.

"Она обычно могла определить происхождение оригинальных фотографий мертвецов при помощи простого поиска в Google. Некоторые из фотографий были на самом деле сделаны во время других, предшествующих войн; некоторые из них были снимками с мест преступлений, которые не имели никакого отношения к Украине; некоторые даже были взяты из фильмов", - отмечает автор. Гонтар публиковала результаты ее расследований на сайте StopFake, запущенном в марте такими же, как она, добровольцами, из Могилянской школы журналистики в Киеве, поясняет он.

"В июле после того, как над Восточной Украиной был сбит самолет Malaysia Airlines MH-17, Гонтар собирала в интернете фрагменты пророссийских теорий заговора", - говорится в очерке.

"Эти истории были очевидно шиты белыми нитками, как будто их авторы не боялись быть уличенными во лжи и просто хотели отвлечь внимание читателей от доказательств того, что поддерживаемые Россией ополченцы сбили самолет. Гонтар начала задаваться вопросом, не попала ли она сама в ловушку Кремля, потратив столько времени на попытки развенчать его очевидно вымышленные истории", - пишет Померанцев.

Автор сообщает, что в конце прошлого года он наткнулся на российский справочник под названием "Операции информационно-психологической войны: краткий энциклопедический словарь-справочник" (под редакцией Вепринцева и др., издан в 2011 году в Москве). Информационное оружие, как утверждается в нем, действует на свои цели "как невидимое излучение": "Население даже не чувствует, что на него производится воздействие...".

Словарь основных терминов и подробные блок-схемы, описывающие методы и стратегии оборонительных и наступательных операций, включают в себя "оперативную маскировку", "программно-математическое воздействие", "дезинформацию", "имитацию" и "телевидение и радиовещание", говорится в публикации.

В 2013 году начальник Генштаба ВС Российской Федерации Валерий Герасимов заявил, что теперь появилась возможность побеждать врагов посредством "комбинации политической, экономической, информационной, технологической и экологической кампаний", напоминает он. "Это было составной частью концепции войны, которая находится вне сферы физического взаимодействия, но в рамках того, что российские теоретики назвали "психосферой". Эти войны будущего будут вестись не на поле боя, но в сознании людей", - пишет Померанцев.

Журналист вспоминает свой визит в Эстонию в конце прошлого года и встречу с президентом республики Тоомасом Ильвесом.

"На Ильвесе были его фирменный твидовый костюм и бабочка, не совсем соответствовавшие его миссии сделать Эстонию самой прогрессивной страной в Европе в сфере компьютерных технологий. Правительство включило доступ в интернет в список прав человека; граждане могут голосовать, получать медицинские рецепты, решать налоговые и банковские вопросы через интернет и оплачивать парковку с мобильного телефона", - отмечает он.

"Этот проект "е-Стония" имеет практическое - поиск экономической ниши - но также и символическое значение. Это способ порвать с советским клише, согласно которому страна является отсталой российской провинцией", - считает автор.

Померанцев напоминает предысторию крупной кибератаки на Эстонию: в марте 2007 года парламент страны проголосовал за то, чтобы переместить памятник советскому воину в Таллине на военное кладбище, что вызвало крайне резкие отклики в российской прессе, за чем последовали серьезные беспорядки.

"На следующий день сотрудники эстонских госорганов, газет и банков пришли на работу и обнаружили, что их компьютерные системы не работают, будучи выведенными из строя одной из крупнейших на сегодняшний день кибератак. E-Стония была переведена в автономный режим", - говорится в очерке.

"Иногда мы задаемся вопросом, является ли задачей атак только попытка выставить нас ненадежными параноиками перед нашими союзниками по НАТО и, таким образом, подорвать взаимное доверие в альянсе", - предположил Ильвес.

Ключевым понятием тактики российской информационной войны является идея "рефлексивного управления", утверждает автор. Согласно Тимоти Л. Томасу, эксперту по новейшей российской военной истории и теории, рефлексивное управление предполагает, что "до противника доводится специально подготовленная информация, с целью побудить его добровольно принять предсказуемое решение, желательное для инициатора этих действий".

Применительно к информационной войне "рефлексивное управление" означает, что эстонцы теряются в догадках относительно намерений Кремля и оказываются парализованными невозможностью сформулировать ответ на провокацию, рассуждает Померанцев. "Когда российские политики угрожают тем, что они в состоянии завоевать Эстонию, то означает ли это, что они на самом деле вторгнутся? - задавалась вопросами Ииви Массо, советник Ильвеса по вопросам безопасности. - Пытаются ли они только деморализовать нас? Или они хотят, чтобы западные журналисты цитировали их, что даст сигнал рынкам, что мы находимся в небезопасной ситуации, и, таким образом, приведет к резкому ухудшению нашего инвестиционного климата?"

"Через несколько месяцев после моего визита в Эстонию я присутствовал на семинаре в Киеве, посвященном политике НАТО, задачей которого было решение этих новых проблем", - пишет журналист.

Действия Североатлантического договора блокирует статья 5, которая гласит, что военное нападение на одну из стран НАТО равносильно нападению на все государства альянса, передает он обсуждавшиеся там проблемы. "Но что, если этот принцип можно подорвать без единого выстрела? Приведет ли в действие статью 5 кибератака на Болгарию со стороны неизвестных лиц, симпатизирующих России?.. Вступят ли все страны НАТО в войну, чтобы в Эстонии сохранился онлайн-банкинг?" - задается вопросами автор.

С начала конфликта на Украине Кремль, как представляется, пытается дразнить и провоцировать своих западных соседей, говорится в публикации.

"Все эти маневры повергают НАТО в растерянность. Отсутствие реакции продемонстрировало бы бессмысленность организации. Но, с другой стороны, Кремль прекрасно понимает, что НАТО должно отреагировать. Что, если он не предпринимает ничего другого для того, чтобы заставить НАТО выглядеть бессильным?" - размышляет Померанцев.

"Прошлой зимой я встретился с Риком Стенгелом, заместителем госсекретаря США по вопросам публичной дипломатии и одним из тех, кто отвечает за выработку американского ответа на двусмысленные информационные операции России", - вспоминает он.

После аннексии Крыма команда Стенгела составляет списки фактов, которые она распространяет в соцсетях, пытаясь опровергнуть кремлевскую дезинформацию, подобно официальной версии украинского сайта StopFake, отмечает автор. Стенгел называет это "проверкой линии Кремля на соответствие действительности".

В то время, когда я встретил Стенгела в ноябре, рекламные постеры Russia Today были расклеены по всему Манхэттену, вспоминает журналист. RT только что начала в США рекламную кампанию, обещая альтернативный американским СМИ взгляд на события.

По словам автора, глава RT Маргарита Симоньян повторяет как мантру: "Не существует такого понятия, как объективное освещение событий". Russia Today, кажется, придерживается того предположения, что после того, как понятие объективности исчезло, все истории одинаково истинны, делится он своими впечатлениями. "Однако постеры не предлагают каких-либо аргументов в пользу того, чтобы доверять телевизионной сети Путина; их основная идея состоит в том, что нельзя доверять западным СМИ", - говорится в статье.

Если раньше КГБ потратил бы много месяцев или лет, тщательно распространяя добротные фальшивки через тайных агентов на Западе, то новая дезинформация дешевая, грубая и быстрая: она создается в течение нескольких секунд и распространяется в интернете. Ее цель, размышляет Померанцев, кажется, в меньшей степени состоит в том, чтобы создавать альтернативные истины, а в большей - сеять сомнения в самом понятии истины, полагает он.

Как недавно писал в этой газете Шон Уокер, в одном "питомнике троллей" в Санкт-Петербурге сотрудники получают около 500 фунтов в месяц за то, чтобы представляться обычными интернет-пользователями, защищающими Путина, размещать оскорбительные изображения иностранных лидеров и распространять теории заговора, пишет автор.

Если сама возможность рациональной аргументации погружается в туман неопределенности, то исчезают всякие основания для дебатов. Можно ожидать, что общественность решит, что нет смысла пытаться определить победителя или даже утруждать себя тем, чтобы кого-то слушать, рассуждает журналист.

"Мировоззрение, которое, как представляется, пытается поощрять информационная кампания Кремля, соответствует настроениям европейских граждан в данный конкретный момент", - считает Померанцев.

Восприимчивость к теориям заговора особенно широко распространена среди сторонников правых националистических и популистских партий, которые поддерживают Москву и пользуются ее поддержкой, пишет он.

"Значение этих партий выросло вместе со снижением доверия к национальным правительствам", - говорится в публикации.

"Я начал задаваться вопросом, не является ли сама идея информационно-психологической войны - с ее предположением, что Россия изобрела тайное оружие, на которое Западу нечем ответить - видом информационной войны", - пишет журналист. Возможно, энциклопедия и разговоры о "невидимом излучении" были просто еще одним блефом, чтобы завести чрезмерно встревоженных западных аналитиков в королевство кривых зеркал, предполагает он. "И если бы это было просто усовершенствованной в XXI веке версией классического примера "рефлексивного управления", заставляющего врага делать то, что вы хотите, чтобы он сделал, - то я подумал, не является ли этот очерк - тот, который вы сейчас читаете - частью этого плана?" - заключает он.