"У нас были разногласия. Но они остались в прошлом. Настал момент открыть новую главу в наших отношениях". Кондолиза Райс, государственный секретарь США во второй администрации Буша, обращалась ко всей Европе, но также конкретно к Франции, заехав в Париж в ходе дипломатического турне - турне, проходящего под звуки барабанов и "до миллиметра" продуманного специалистами пиара.

Еще до того как она взяла слово, было ясно, что это будет "программное" выступление и что она выбрала Париж, потому что это "город, в котором идут споры о США, о Европе, о наших общих целях, о том, как эти цели достичь", а она "хотела принять участие в этой дискуссии, чтобы добавить в нее соли". Выйдя из самолета, на котором она прилетела из Рима, она направилась туда, где больше всего (и редко в положительном ключе) говорят о политике Джорджа Буша - в Латинский квартал.

Кондолиза Райс выступала в большом зале одного из самых престижных французских университетов - Университета политических наук, который, как она сказала, готовит "будущих лидеров свободы". Государственный секретарь приехала сюда не для того, чтобы вести счет разногласиям. Франция и США, напомнила она, имеют общее прошлое, которое объединяет их несмотря ни на какие споры. Это создание американского государства и Французской Республики, "вдохновленных одними и теми же ценностями демократии и человеческого достоинства".

"Нам очень повезло, - добавила она, - что наши предшественники установили демократию". Над 550 участниками встречи (из которых 400 были тщательно отобраны посольством США) так и витали души французских революционеров, отправившихся после 1789 года нести свободу монархическим странам континента.

Было сказано о террористической угрозе. Но прежде всего - о совместной миссии демократических стран в момент, когда "ветер свободы дует нам в спину" (в Ираке, на Украине, на Ближнем Востоке): "Человеческая свобода наступает, и мы должны дать ей дорогу". Очень мало было сказано о конфликтах и войнах и намного больше - о мире и о могуществе идей. Было сказано об исламе и об интегристском исламизме, который существует "на обочине великой религии" - религии, у которой "нет никакого внутреннего конфликта с демократией".

"Конди" хотела очаровать публику. И это ей удалось. Сумела ли она ее убедить, менее очевидно. В своей речи она не сказала ни слова ни об ООН, ни о "международном сообществе". Понадобилось, чтобы один из студентов задал ей вопрос о мультилатерализме, чтобы вернуться к сюжетам, продолжающим вызывать разногласия между Францией и США с начала иракского кризиса. "Мы должны использовать все средства, - ответила она. - Мы хотим, чтобы ООН была сильной и эффективной... Мы уважаем ООН, но существуют и другие механизмы, которые также важны".

Однако сейчас нужно праздновать "новый старт", как подчеркнул французский министр иностранных дел Мишель Барнье. А это "предполагает, что мы уважаем друг друга, помня, что союзнические отношения не должны мешать нам защищать свои убеждения". Это более примирительный тон, чем тот, что звучал несколько недель назад, когда Барнье говорил то же самое, но несколько по-другому: "Речь не идет о том, чтобы одна Франция шла на уступки. Новые отношения означают, что мы уважаем друг друга, что мы союзники. Но союзничество не есть подчинение".

Изменение тона было заметно и в выступлении Кондолизы Райс: "У Франции и США были разногласия, - повторила она. - Но мы продолжали сотрудничать. Я думаю, что практика наших отношений лучше, чем теория, и что в отношениях между США, Францией и Европой произойдет возрождение". Что касается уступок, о которых мечтает Мишель Барнье, то "Конди" Райс о них и не обмолвилась.