К проблеме развода правительство Раффарена подошло под лозунгом "упрощать, умиротворять, защищать". Эта формула слишком лапидарна и довольно обманчива. Проект реформы закона, представленный утром на рассмотрение Совета министров, проникнут духом консервативной идеологии. Он сохраняет понятие о разводе как о виновном деянии, а вместе с ним и понятие "долга и обязанностей, налагаемых браком" (в том числе долга супружеской верности). Неудавшаяся попытка реформы, предпринятая правительством Жоспена, имела своей целью покончить с концепцией развода как наказания за "нарушение супружеских обязанностей". В 2002 году казалось, что пришло время ограничить вмешательство государства в расторжение брака и похоронить идею о том, что при разводе обязательно должна быть виновная сторона. Но сегодня в правительственной канцелярии говорят: "Отказаться от отношения к разводу как к проступку значило бы сделать его обыденной вещью".

Тем не менее в представленном тексте содержится значительная уступка либералам, хотя канцелярия ее особо не рекламирует: это понятие о разводе по объективным причинам по воле одного из супругов. Дословно это называется "разводом в связи с окончательным разрывом супружеских уз". Что бы там ни говорили в окружении министра юстиции Доминика Пербена, речь идет именно о "праве на развод", что консерваторы из Союза за президентское большинство (UMP) уже окрестили "правом на репудиацию". До сих пор, если один из супругов хотел развестись, а другой ему в этом отказывал, инициатору развода приходилось доказать факт отсутствия совместной жизни на протяжении шести лет. Истец обязан был платить бывшему супругу алименты и принимал обязательство пожизненно помогать ему. Причем магистрат мог не расторгнуть брак, если развод мог повлечь за собой "исключительно тяжелые материальные и моральные последствия".

Профессор права и сенатор от UMP Патрис Желар выступил в защиту новой тенденции. "Каковы бы ни были наши убеждения, нельзя принуждать людей, которые не хотят жить вместе, делать это и лишать человека возможности построить свою жизнь заново в нормальных условиях", v говорил он в 2002 году в сенате.

Оправдывая сохранение формулировки "виновное деяние", Доминик Пербен ссылается на случаи семейного насилия. Этот политкорректный аргумент призван сплотить воедино реакционеров из партии большинства и оппозиционных феминисток. Феминисткам следует опасаться: недавно две женщины были приговорены к возмещению ущерба - первая за отказ вернуться на родину в Китай вместе со своим мужем, вторая v за то, что плохо вела домашнее хозяйство. (Тулузский суд постановил, что, если супруга не работает, "содержание супружеского очага ложится в основном на нее".)

Беатриса Вейсс-Гу, написавшая серьезное исследование по этой реформе, считает, что отмена формулировки о виновном деянии была "преждевременной". Она исходит из констатации естественной непопулярности этого "конфликтного" способа расторжения брака. Теперь объявление о виновном деянии не будет иметь финансовых последствий, следовательно, не будет привлекательным для тех, кто надеется извлечь из этого материальную выгоду. Со своей стороны, адвокат, к которому прислушиваются в правительственной канцелярии, считает, что "люди выбирают такой вид развода не ради денег, а для того, чтобы одержать моральную победу v ради семьи, детей, друзей- Когда кто-то повел себя по-свински, приговор суда залечивает раны".