Несколько недель назад я посетил Ленинградскую АЭС около города Сосновый бор, что в двух часах от Санкт-Петербурга. АЭС, одна из крупнейших в мире, была построена в начале 1970-х, и там используется тот же тип реакторов, что были установлены в Чернобыле. АЭС находится в закрытой военной зоне - белом пятне на карте размером с Галилею. У многих из 150 тыс. местных жителей этой зоны в паспорте не указан адрес проживания - закрытая зона секретна и не упоминается ни в одном из государственных реестров.

Спустя несколько лет после открытия завода там произошла серьезная авария, были жертвы среди людей, был нанесен существенный ущерб окружающей среде. Как и в случае с другими ядерными инцидентами в СССР до Чернобыля, Запад узнал об этой аварии лишь через годы.

Посетители АЭС подвергаются мерам безопасности в лучших советских традициях. Нашу группу окружили очень серьезно выглядящие мужчины, мы были вынуждены сдать все наши камеры. Каждого из нас завели в отдельную камеру, сверили документы со списками, которые были поданы властям за месяц до визита. Все это предшествовало встрече с представителем пресс-службы завода в конференц-зале.

Нет, заявил он, никаких аварий здесь никогда не происходило. Да, реакторам уже 30 лет, и они уже должны были бы отправиться на свалку, однако вам будет приятно услышать, что их осмотрели наши прекрасные инженеры и разрешили нам продолжить их эксплуатацию до 2023 года. Они в прекрасном состоянии. АЭС, которая производит половину электричества, требуемого региону, принадлежит государству и региону, однако есть шанс, что в будущем его продадут частным инвесторам.

У меня подступил комок к горлу, когда мы заговорили с нашим хозяином на тему, которая часто обсуждается в последнее время в Израиле - о состоянии здоровья рабочих и жителей региона.

Например, когда мы спросили Сергея, каковы лимиты воздействия радиации, допустимые по местным стандартам, он сказал, что порог воздействия, допустимый для рабочих, выше, чем для местных жителей, но тут же добавил, что "немножко радиации, на самом деле, даже хорошо для здоровья".

Нет, он не знает ни о каких статистических данных о состоянии здоровья сотрудников завода или местных жителей. Да с какой стати кому-то собирать такие данные?

Мартин Дэй, председатель совета директоров "Гринпис" в Великобритании, спросил Сергея, какого рода медицинская страховка включена в пенсии сотрудников завода. Сергей не понял вопроса. Когда ему разъяснили, он ответил честно, что ничего подобного не предусмотрено.

Дэй, адвокат, который недавно представлял профсоюз ядерщиков в Великобритании на переговорах с владельцами АЭС по вопросу пенсий, добился для них уникального типа медицинской страховки, которая включает щедрую материальную компенсацию любых заболеваний, связанных с радиацией. Сергей побледнел. Насмешливый тон, звучавший в его голосе, когда он говорил о вопросах здравоохранения, исчез. Он и его коллеги слушали внимательно. Дэй записал адрес электронной почты Сергея и обещал прислать ему копию британского соглашения.

Израиль и Россия пережили в последние десятилетия немало изменений, и многие сферы стали более прозрачными, чем в прошлом. Однако ядерная индустрия в обеих странах остается архаичным предприятием, которое держится на смеси страха и слепоты - и неоправданной веры в то, что государство - это всезнающий большой брат, который защитит своих граждан. В итоге требуется тяжелая и ненужная завеса секретности, истеричные меры безопасности и грубая пропаганда, которая покрывает зачастую глупые решения.

Дикая оргия вокруг Мордехая Вануну, раздача таблеток жителями Димоны и завеса секретности, которая продолжает скрывать от общества информацию о захоронении ядерных отходов в пустыне Негев - это израильские параллели опасного и мрачного мира Соснового бора. И здесь и там ситуация может обернуться смертельным исходом.