Заседание только что началось. Марк Дютру хочет говорить. "Ради спокойствия дискуссии я согласен, чтобы меня фотографировали". На прошлой неделе он, закрыв лицо папкой, избегал фотокамер, ссылаясь на свои законные права. Многие СМИ жаловались на это, и адвокатам подсудимого удалось его уговорить. Дютру возмущенно поясняет: "Я уступаю давлению. Но я благодарен вам за совет. С 1996 года мною торговали на площади без моего на то согласия". Его слова тонут в щелканье фотоаппаратов.

Это был день, на котором блистал его следственный судья Жак Ланглуа. Высокий, загорелый магистрат входит в зал энергичным шагом, держа под мышкой чемоданчик с документами - итогом семи лет следствия по делу. В октябре 1996 года он сменил Марка Коннерота, отстраненного от следствия за допущенные ошибки и запуганного таинственными угрозами.

Жак Ланглуа, которого семьи жертв подозревают в "неверии" (в существование педофильской сети. - Libération) и которого ненавидит большинство бельгийцев, начинает свое выступление со следующей фразы: "На меня никто никогда не оказывал давления. Ни жандармы, ни политическая власть, ни судебная власть. В этом деле нет никаких государственных интересов". Затем он переходит к изложению дела. Марк Дютру однажды сказал ему: "Я всегда был одиночкой... Я никогда не входил ни в какую сеть, никогда не торговал кассетами или человеческой плотью".

О "сообщниках" судья Ланглуа упоминает лишь для того, чтобы лучше нарисовать портрет Дютру как маньяка и извращенца. В 1985 году человек, "кадривший" девушек на катках, поднимается на "более высокий" уровень. Он составляет списки жертв, следит за ними, отмечает их привычки, места, которые они посещают. В один прекрасный день он переходит к действиям. Он открывает дверь своего грузовика, хватает добычу, заклеивает ей глаза пластырем и привозит к себе домой, где раздевает, снимает на камеру и насилует. "Бесчувственный к слезам и мольбам", он угрожает жертвам, запугивает их, говорит судья. Еще в 1989 году суд присяжных города Монс, приговоривший его к 13 годам тюрьмы за похищения несовершеннолетних девочек, отмечал: "Он проявляет полное пренебрежение к человеческой личности". Пятнадцать лет спустя судья Ланглуа говорит присяжным Арлона: "Вы можете сделать кальку с его деяний 1985 года. Все то же самое. Он просто кое-что усовершенствовал".

Тайное помещение. Выйдя из тюрьмы в 1992 году, Дютру твердо говорит, что никогда не примется за старое. Он притворяется, что лечится: каждую неделю он ходит к психиатру, который прописывает ему рогипнол (сильное снотворное) и халдол (успокоительное). "Он ни разу не принимал эти лекарства, что позволило ему создать целый склад, который ему потом пригодился", - говорит судья. Несмотря на пластырь, его жертвы опознали Дютру и донесли на него. "Однажды он сказал мне, что ему казалось более нормальным убивать их, чем сидеть за изнасилование", - поведал его сокамерник Патрис Шарбонье.

По его словам, Дютру сказал ему также: "В следующий раз им меня не поймать". В тюрьме Шарбонье ему подробно объяснил, как он оборудовал в своем доме тайник для краденых вещей: он находился в цистерне, спрятанной за этажеркой. Выйдя на свободу, Дютру тут же приступает к трудам. Он роет туннель под кухней, выкладывает каменные ступеньки, в общем, проделывает огромную работу.

Но он слишком много болтает, и его дружки дают против него показания. "Дютру оборудует свои подземелья, чтобы держать в них детей", - рассказывает его сообщник Клод Тиро. Обыск, устроенный жандармами в доме Дютру, прервал строительные работы: тогда он выкрутился, сказав, что нашел в подвале залежи угля.

Обыски. Тогда он начинает обустраивать подземелье в другом своем доме. Подвал, каменная кладка, сложная система дверей на роликах... Ширина "тюремной камеры" - два квадратных метра. Он продумал все. Приладил вентилятор от украденного компьютера - чтобы в подземелье шел свежий воздух. Установил обогреватель. Жандармы неоднократно обыскивали дом, но ничего не нашли. Даже служебные собаки ничего не учуяли.

Дютру, арестованному в 1996 году, пришлось самому рисовать схему подземных помещений. "Когда я им рассказал, что держу Сабину и Летицию в подземелье в деревне Марсинель, они заявили, что я над ними издеваюсь, - рассказывает обвиняемый. - Они не хотели мне верить".

Но девочки действительно оказались там. Жандарм рассказывает: "Они находились в прострации. Он сам вытащил их оттуда, потому что они боялись. Они благодарили всех, в том числе Дютру, к которому бросились в объятия, чтобы расцеловать. До них здесь повели несколько месяцев Ан и Эфье, Жюли и Мелисса. Нет сомнений, что они умерли от голода.