Закройте глаза и громко произнесите вслух: "G8." Прокрутите еще раз у себя на языке эти два слога - "gee-eight". Какой образ возникает у вас в голове?

Если вы похожи на большинство американцев, то я подозреваю, что этот простой психологический эксперимент даст результат вроде: "Солидные государственные деятели, скучные заседания, заранее известные итоги". Или, может быть: "Вопли демонстрантов, полицейские наряды, заранее известные слоганы". Или даже: "Перевернуть страницу и почитать что-нибудь другое".

В этом, наверное, нет ничего странного. В конце концов, "большая восьмерка", известная ранее как "большая семерка", начала свое существование как частный клуб для встреч лидеров крупнейших демократических государств с развитой промышленностью. Они в неофициальном порядке обсуждали экономические и политические проблемы текущего момента. Единственным итогом был вывод, по существу сводящийся к тому, что инфляция - это плохо, а цены на нефть - слишком высокие.

С течением времени этот клуб эволюционировал в G8. Несмотря на то что для американцев он значил с каждым годом все меньше и меньше, для остальных он значил все больше и больше. Японцы, которые видят в G8 замену Совету Безопасности ООН, в который они никогда не войдут, устроили роскошный прием в последний раз, когда саммит проходил у них, выложив в сумме 750 млн долларов. Европейцы, хватаясь за возможность выступить на международной арене, выбирают заковыристые, популярные у общественности темы, связанные с гуманитарной помощью или технологиями.

Лидеры стран Африки, Латинской Америки и Ближнего Востока появляются на этих встречах с целью погреться хотя бы в отраженном свете прожекторов. Президент России Борис Ельцин вначале получил приглашение поучаствовать в заседании членов клуба, а затем и вступить в него. Основанием для приглашения стали зыбкие предположения, что, будучи членом "большой восьмерки", его страна, пусть не дотягивающая до нужного уровня, чудесным образом превратится в такую же развитую демократию. Чуда не произошло.

Однако сейчас, достигнув абсурдных пределов по части значимости и символичности, этот институт стоит перед угрозой подлинного кризиса. В июле саммит в рамках "большой восьмерки" должен впервые пройти под председательством России, в родном городе российского президента Владимира Путина Санкт-Петербурге. И впервые итогом саммита G8 могут, наряду со стандартными коммюнике, стать политические последствия, пагубные для всех.

Дело в том, что, отправившись в Санкт-Петербург, президент Буш, премьер-министр Тони Блэр, президент Жак Ширак и лидеры Италии, Германии, Канады и Японии, по сути, поставят печать одобрения на происходящем в России ограничении политических свобод, подавлении независимых организаций, ренационализации энергетики и цензуре прессы. Все это президент Путин осуществил в стране после того, как шесть лет назад власть от Бориса Ельцина перешла к нему. Кроме того, они благословят использование Путиным газопровода как инструмента для угроз в адрес Украины и неоднозначную роль России в иранских ядерных и ближневосточных мирных переговорах.

А после того как Буш вернется домой, обитатели Кремля - а также лидеры Венесуэлы, арабских стран и других частей мира - откинутся в своих креслах и со смехом скажут, что лидеры так называемого Запада отстаивают идеалы свободы и демократии только на словах, а на самом деле не верят в них. Если у тебя достаточно нефти, они в любом случае пустят тебя в свой клуб. В долгосрочной перспективе результатом этого будет следующее: убедительности слов американского президента о демократии и политических свободах будет нанесен непоправимый урон.

Возможно, апокалиптичность этих рассуждений покажется вам смешной, ведь речь идет о мероприятии, которое большинство американцев находят слишком скучным, чтобы о нем читать. Можете не слушать меня, но послушайте, что говорит Андрей Илларионов, который был советником Путина по экономическим вопросам до тех пор, пока в прошлом году не ушел в отставку, исполненный отвращения.

Илларионов говорит, что Путин с саммитов G8 неизменно возвращается воодушевленным, ощущая новые силы для продолжения своего политического курса. В преддверии саммита оппоненты Путина были арестованы или привлечены к судебной ответственности. Он свидетельствует также, что в России "большую восьмерку" воспринимают предельно серьезно, и пожимает плечами, когда слышит, что американцам это все безразлично: "Важно не то, как вы в США воспринимаете G8. Вы должны думать о том, как ваше участие будет расценено и использовано в остальном мире".

Не имеет значения и то, что лидеры США всегда встречались с российскими диктаторами, поскольку для России и для других стран данная ситуация кардинально отличается от двусторонней встречи. "В истории нет других примеров одобрения подобных действий на таком высоком уровне, на уровне "большой восьмерки".

Следует объяснить, что Илларионов на этой неделе находится в Вашингтоне на конференции. Хочу еще добавить, что он выражает удивление, как много людей - и здесь, и в России - интересуются, действительно ли он намерен вернуться в Москву. Еще пять лет назад никому не пришло бы в голову спрашивать: "А вы не боитесь возвращаться?" Это хоть и грустная, но правда: Россия снова стала местом, где невоздержанные на язык экономисты должны опасаться за свою безопасность.

Однако время еще есть: у президента Буша впереди целых четыре месяца, чтобы принять решение о том, готов ли он дать карт-бланш происходящему сейчас в России, предоставить Путину поддержку самого престижного клуба Запада. Четыре месяца, чтобы решить, хочет ли он разрушить остатки своего авторитета в качестве приверженца идеалов демократии и прав человека. Он может как-то сократить ущерб: остановиться по пути в Вильнюсе или Киеве, особо заявить хозяину саммита о вере в торжество свободы - но ни Кремль, ни другие противники демократии в мире не обратят на это никакого внимания. Все, что они запомнят, - это то, что он там был.