Две молодые женщины появились у авиакассы, не забронировав места заранее, но в России подобное препятствие не является непреодолимым.

Они сунули около 175 долларов билетному спекулянту. Он передал 30 долларов сотруднику авиакомпании, курировавшему рейс, вылетавший в 9:35 вечера в Сочи, чтобы Сацита Джебирханова могла попасть на борт.

Ее подруге, Аманте Нагаевой, повезло меньше. Самолет, на который она надеялась попасть, чтобы добраться до Волгограда, улетел в 9:20 вечера. Она начала нервничать, кричать и требовать, чтобы ее посадили на следующий рейс, неважно, в каком направлении.

Спекулянт сказал, что ей не о чем волноваться, если она хочет в Волгоград, она полетит в Волгоград. Нагаева, вместе с взрывным устройством, которое, видимо, было при ней, села на самолет, вылетавший в 22:20.

Оба самолета взорвались с интервалом в девять секунд в 22:53 24 августа. При этом погибли все 90 человек, находившихся на борту.

В России сесть в полный самолет стоит не на много дороже, чем в самолет, где места есть. Превысив скорость на Садовом кольце в Москве, с транспортной милицией можно договориться за 35 долларов. Отменить налоговую проверку в своей компании или напустить ее на конкурентов стоит 30 тыс. долларов. Проезд через блокпост в Чечне стоит 2 доллара.

Коррупция в России стала обычным явлением, но ее уже не относят к разряду преступлений, где не бывает жертв.

Подозрения, что коррупция в правоохранительных органах сыграла свою роль в недавних терактах, включая захват школы в Беслане 1 сентября, где, по словам очевидцев, вооруженные до зубов террористы прошли милицейский блокпост, породили новый взгляд на взаимосвязь между подкупом и насилием в сегодняшней России.

"Проблема борьбы с коррупцией вышла в нашей стране на новый уровень, - заявила Елена Панфилова, глава российского отделения Transparency International, ведущей мониторинг коррупции во всем мире. - После событий августа и сентября коррупция стала проблемой выживания для каждого отдельного человека, каждый день".

Президент России Владимир Путин на следующий день после трагедии в Беслане высветил проблему, подчеркнув слабость страны, из-за которой стал возможным захват школы, унесший жизни 340 человек. "Мы позволили коррупции подорвать нашу судебную и правоохранительную систему", - заявил он.

По словам бывших заложников в Северной Осетии, захватчики говорили им, что легко добрались до школы, подкупая милицию по пути.

"Террористы сказали: "Имейте в виду, ваши власти лживы и продажны, мы купили их на корню", - вспоминает бывшая заложница Людмила Боева. Захватчики говорили, что первоначально планировали взять заложников в крупном городе, Владикавказе, но "у них не хватило денег".

"Все дело было в деньгах, - сказала Светлана Череповская, редактор еженедельной газеты в Беслане, потерявшая в результате теракта 14-летнюю дочь. - Как можно объяснить тот факт, что террористы днем прошли через блокпост? Говорят, что их сопровождал милиционер, который показывал им дорогу. Люди позже видели его в отделении милиции, с ранением лица. Он был под арестом".

На прошлой неделе прокуратура предъявила обвинения в преступной халатности трем заместителям милицейских начальников в Северной Осетии в связи с захватом школы. Ожидается, что аналогичные обвинения будут предъявлены еще двум офицерам. Также предъявлены обвинения трем сотрудникам милиции в соседней республике Ингушетия, где готовился теракт. Но следователи отметили, что не нашли никаких доказательств подкупа.

"Я категорически отвергаю обвинения в том, что боевики прошли через зону ответственности милицейского блокпоста за деньги", - заявил в интервью пресс-секретарь министерства внутренних дел Северной Осетии Исмель Шаов.

"Даже самый закоренелый взяточник не стал бы набивать свои карманы за счет жизней сотен людей, - сказал он. - Одно дело, когда милиционер за деньги пропускает через блокпост грузовик с водкой. Но совсем другое дело пропустить группу вооруженных людей в город, где живут твои родственники".

Бывшему начальнику бесланской милиции Мирославу Айдарову, уволенному вскоре после захвата школы, тоже грозит уголовное расследование в связи с преступной халатностью. Айдаров, находящийся в больнице во Владикавказе из-за высокого давления, заявил в интервью, что милиция сделала все, что могла, исходя из имеющихся ресурсов.

"Я нормальный милиционер. Я не пограничник, - сказал он. - Так как же я мог охранять административную границу Северной Осетии с другой республикой? Установить колючую проволоку, устроить минные поля по всему периметру, чтобы не допустить незаконного проникновения?"

По поводу взяток он заявил: "Я могу допустить, что некоторые сотрудники берут взятки. Но не до такой степени, никто не стал бы подвергать опасности жизни своих близких за пачку рублей".

В случае с двумя смертницами, взорвавшими самолеты, вылетевшие августовским вечером из аэропорта Домодедово, власти предъявили обвинения не только спекулянту и агенту авиакомпании, но и главе антитеррористической службы аэропорта.

Генеральная прокуратура заявила, что Джербиханова и Нагаева вызвали подозрения, прибыв в аэропорт рейсом из Дагестана. Но офицер пропустил их к билетной кассе, не проверив их багаж.

В данном случае обвинения во взяточничестве не предъявлены. По словам офицера, он пропустил женщин, так как их паспорта были в порядке.

Но россиян все сильнее беспокоит то, что эндемический характер коррупции в милиции представляет все большую опасность для общества. Многие задаются вопросом, можно ли допустить, что человек, получающий 200 долларов в месяц, не отвернется, когда террорист-смертник попытается войти на станцию метро, сесть в поезд дальнего следования, миновать металлоискатель у входа в театр?

"О чем ему беспокоиться, если он получил деньги и знает, что его семья в безопасности? Станет ли он думать о несчастных, севших в самолет, куда он только что пустил террориста? Конечно, нет - с глаз долой, из сердца вон. Люди улетят, и он никогда больше их не увидит", - заявил на условиях анонимности высокопоставленный офицер московской милиции.

"Многие думают: родина мне не платит, ей безразлично, как я живу, она не станет заботиться о моей семье, когда меня убьют. Так почему я должен ее защищать?"

Георгий Сатаров из фонда INDEM, который недавно завершил работу над докладом о коррупции в России, заявил, что коррупция в правоохранительных органах отражает неэффективность работы правительства.

"Коррупция в правоохранительных структурах - это только часть феномена, сигнализирующего об общей неэффективности государственной власти и управления", - заявил Сатаров.

Граждане России привыкли пользоваться удобствами коррупции, "и люди не перестают думать о том, что их коррупция может стоить кому-то жизни", добавил Алексей Макаркин, аналитик московского Центра политических технологий.

"Может быть, кто-то из кассиров Домодедово внезапно ужаснется тому, к каким последствиям привела коррупция. "Посмотрите, что мы наделали", - скажет этот кассир. Но это чувство продлится недолго, - добавил он. - Через пару недель все пойдет как раньше, и билеты снова начнут продавать из-под полы".

По словам Череповской, мало кто из жителей Беслана думает, что власти сообщат правду о результатах расследования захвата школы и назовут имена виновных.

"Я знаю в милиции людей, берущих взятки, и после трагедии ничего не изменилось. Они сидят там же и берут так же, - заявила она. - Всю правду мы узнаем только через пять-десять лет".