В Москве открылся Российский еврейский музей толерантности - крупный сверхсовременный комплекс, финансируемый олигархами, которые близки к президенту Путину, сообщает The New York Times. Гости были потрясены экспозицией, сообщает журналистка Эллен Барри. "В виртуальной Одессе можно присесть за столик интерактивного кафе и поболтать с давно умершими писателями", - повествует газета.

Путин оказал проекту личную поддержку: пожертвовал свою месячную зарплату. "Проект, отчасти благодаря своему масштабу (по словам организаторов, это крупнейший в мире музей еврейской истории), призван убедительно сигнализировать евреям, чьи предки бежали или эмигрировали: Россия хочет, чтобы вы вернулись", - говорится в статье.

У Путина есть прагматические резоны реабилитировать образ России в глазах еврейской диаспоры. Один из жертвователей, миллиардер Виктор Вексельберг надеется: этот музейный проект продемонстрирует, что еврейская община в путинской России живет и процветает, и, возможно, даже сгладит трения между США и Москвой.

Было принято сознательное решение не ставить тему Холокоста в центр экспозиции, отметил Вексельберг. "Светлые страницы истории - жизнь местечек, высокий статус евреев в интеллектуальной жизни СССР - перемежаются мрачными", - говорится в статье.

В четверг главный раввин России Берл Лазар, союзник Путина, сказал, что евреи никогда не чувствовали себя в России так комфортно, как сейчас, и что 100 тыс. евреев вернулись из Израиля.

"Стала ли Россия вполне гостеприимной для евреев? Мнения расходятся. Еврейская община начала уменьшаться ввиду эмиграции после распада СССР", - пишет автор. По данным переписи 2010 года, лишь 150 тыс. российских граждан назвали себя евреями. Один из комментаторов в "Фейсбуке" напомнил, что в минувшие выходные в центре Москвы состоялся марш русских националистов.

Иного мнения Дэвид Розенсон, директор AVI CHAI Foundation, финансирующего исследования еврейской жизни в России. Его семья эмигрировала из СССР в 1978 году. "Очень легко впасть в скептицизм и назвать этот музей всего лишь политическим шагом, но я полагаю: и музей, и интерес к нему - нечто искреннее", - сказал Розенсон.