В понедельник главной темой западных СМИ, отодвинувшей на второй план даже ядерный взрыв в Северной Корее, стала смерть Анны Политковской. Обозреватель "Новой газеты" была убита 7 октября, в 54-й день рождения Владимира Путина, в подъезде дома на Лесной улице в центре Москвы.

Бесстрашная противница российской войны в Чечне, однажды назвавшая президента Владимира Путина "шпионом из КГБ" и сравнивавшая его со Сталиным, была застрелена в субботу, в 16:30, когда возвращалась домой из магазина. Рядом с телом были найдены пистолет и четыре гильзы, пишет британская The Times.

Газета отмечает, что Политковская была самой известной на Западе из десятков российских журналистов, убитых в последние 10 лет, и ее смерть нанесла серьезный удар по репутации страны. Бывший президент Михаил Горбачев сказал: "Это удар по всей демократической, независимой прессе, чудовищное преступление против целой страны, против всех нас".

48-летняя Политковская, разведенная мать двоих детей, была одной из немногих российских журналистов, которые осмеливались критиковать повсеместные нарушения прав человека в Чечне. Ее репортажи принесли ей международное признание и ненависть многих представителей российских спецслужб.

Эта очень серьезная женщина в очках была больше похожа на строгую школьную учительницу, чем на знаменитого военного репортера, привыкшего к угрозам и свисту снарядов. Ее глубоко трогала судьба жертв войны; создавалось впечатление, что их страдания не давали ей покоя. Для нее журналистские репортажи были чем-то большим, чем профессия, - она считала их своим моральным долгом, пишет газета.

Она получала многочисленные угрозы, а два года назад была, по всей видимости, отравлена по пути в Беслан во время захваты школы, в результате которого погибли больше 300 человек.

В другой статье The Times напоминает, что Политковская бесстрашно критиковала российского президента и была убита в день 54-летия Владимира Путина.

По данным нью-йоркского комитета защиты журналистов, Политковская - уже двенадцатый журналист, погибший в результате заказных убийств после прихода к власти Путина, пишет издание.

The Wall Street Journal в понедельник публикует статью Гарри Каспарова, посвященную гибели Анны Политковской.

"Эту новость я услышал, находясь на фестивале журнала New Yorker в субботу, когда готовился к публичной беседе с редактором журнала Дэвидом Ремником. Неожиданно у нас появилась новая трагическая тема, связанная с сегодняшним кризисом в России. Убита Анна Политковская, хладнокровно застрелена в собственном доме. Одна из немногих, чей свободный голос звучал в российской прессе, Анна была бесстрашной журналисткой, хорошо известной своими репортажами о зверствах правительства в Чечне", - пишет Каспаров.

Говоря о Политковской, он отмечает, что "она бралась за самые щекотливые истории, за самые болезненные темы. Своим примером она воодушевляла других, потому что ее невозможно было запугать, она никогда не писала ни строчки, в которую бы не верила истово".

"В рассуждениях о том, кто именно заказал убийство Анны Политковской, мало проку. Система, потворствовавшая этому убийству, логика, сделавшая его политически выгодным власть предержащим, - вот истинное обличье путинской России. Убийством Анны Политковской силы коррупции и репрессий в России отчетливо показали, что не остановятся ни перед чем, чтобы сохранить власть. Для моей страны это откровенно плохая новость. Но то, что эти силы продолжают получать поддержку лидеров свободного мира, равнозначно катастрофе для любой страны", - считает Гарри Каспаров.

Французская Liberation в статье под громким заголовком "Россия под кровавым сапогом Путина" утверждает, что убийство Политковской "вписывается" в тлетворный политический климат.

По мнению этого издания, Владимир Путин, которому Жак Ширак недавно вручил орден Почетного легиона, став в 2000 году президентом России, надел намордник сначала на телевидение, потом на газеты. "Убийство Анны - это сигнал для тех, кто думает так же, как она", - предупреждает политолог Георгий Сатаров, проводя связь между этим преступлением и волной ксенофобии, спровоцированной на прошлой неделе Путиным на почве его конфликта с Грузией.

В редакционной статье The Washington Post указывает на то, что Анна Политковская знала, что в путинской России опасно быть честным журналистом. Ведь с помощью лести и запугивания Путин постепенно восстановил в своей стране авторитаризм. Но 48-летняя Политковская, мать двоих детей, так и не сдалась. Делая репортажи о грязной войне Путина с чеченскими сепаратистами и о подавлении свободы в Москве, она оставалась если не бесстрашной, то несгибаемой.

Бывший офицер КГБ Путин унаследовал несовершенную демократию и начал систематично уничтожать ее институты. Средства массовой информации, политические партии, органы местного самоуправления, частный бизнес - все они поочередно были подчинены. Важнейшим из качеств сделалась лояльность Путину, а любой оппонент считается врагом и подлежит разорению и тюремному заключению, если не хуже. В то же время уродливый национализм процветает, не ощущая противодействия, пишет газета.

Suddeutsche Zeitung считает, что убийство журналистки Анны Политковской наглядно демонстрирует: критика в России опасна для жизни.

Гибель Анны Политковской - это нечто большее, чем подлое преступление, совершенное в подъезде одного из московских домов. Это посягательство на свободу слова, которая в России существует - по крайней мере, декларируется на бумаге. И тот, кто покушается на эту свободу, нарушает российский закон по многим статьям. Но что означает этот закон? Уже давно в России устоялся такой климат, в котором свобода слова и стремление к правде утратили значимость. Тому, кто хочет раскрыть какое-либо нарушение, сейчас необходимо мужество: это может стоить ему работы, а то и жизни, пишет газета.

Огромная Россия не испытывает недостатка в телеканалах и газетах, в журналах и радиостанциях. И, несмотря на это, некогда внушительная группа критически настроенных СМИ сократилась до небольшой кучки. Среди авторитетных газет, пожалуй, одна "Новая газета", в которой и работала Политковская, может претендовать на звание действительно критического издания. Это результат стратегии по "приручению" непокорных журналистов и закреплению ситуации, когда у государства развязаны руки. Некогда бойкая на критику газета "Известия" стала ручной после того, как перешла во владение концерна "Газпром". Телеканал НТВ, ставший во время войны в Чечне главным независимым источником информации, теперь передает бравые сводки о восстановлении республики.

Из-за страха потерять работу или даже жизнь российские журналисты погрязли в малодушии и самоцензуре. В той атмосфере, в которой свободное слово теряет защиту, такие журналисты, как Анна Политковская, не могут больше чувствовать себя в безопасности. Об этом свидетельствует и убийство Пола Хлебникова, главного редактора российского издания журнала Forbes, который вел журналистские расследования, напоминает издание.

Der Standard указывает на то, что по телевизору уже давно круглосуточно идет только кремлевский официоз и пустые развлекательные передачи. Власть имущим это помогло поднять популярность Путина до небывалых высот и, не опасаясь критики, расчистить путь для всех своих акций по расширению власти. В этом им способствовали спецслужбы с их возросшей ролью в обществе, послушная юстиция, а также не знающие удержу налоговики.

Кремль не может похвастаться большими успехами в деле разделения властей, но еще меньшими - в содействии "четвертой власти", роль которой заключается в указании государству на его ошибки. В российской журналистике имеется множество табу. Основными в последние годы были запрет на разностороннее освещение событий в Чечне и публикации о возможных нечистоплотных делах самого Путина.

Последним поводом для очередного этапа обуздания СМИ стал захват заложников в Беслане. Наряду с другими мерами под пристальным взглядом Кремля впервые оказались газеты. До тех пор они были более или менее свободны - как и некоторые радиостанции, а главное, многочисленные информационные интернет-ресурсы. Конечно, в какой-то степени они остаются такими же и сейчас, хотя в настоящее время все они живут под дамокловым мечом возможных ограничений со стороны руководства государства, предпочитающего произвол демократии.