На прошлой неделе правительство США предоставило политическое убежище Ильясу Ахмадову, который был министром иностранных дел Ичкерии и с 1999 года проживает за границей. Правильнее было бы сказать, что в прошлом месяце один из правительственных органов - Министерство национальной безопасности - отозвал апелляцию по отношению к другому правительственному органу - иммиграционному суду в Бостоне, принявшему решение о предоставлении Ахмадову политического убежища месяц назад.

Апелляция Министерства внутренней безопасности имела перед собой мало оснований. Выслушав показания по делу Ахмадова, судья заметил, что, если Ахмадов вернется в Россию, можно не сомневаться, что чеченский лидер "будет убит, не получив возможности защитить себя в суде, как это произошло с другими членами правительства Чечни". Таким образом, последовавшая апелляция, как думали многие, была подана министерством не в интересах дела, а в качестве услуги российскому правительству, считающему Ахмадова террористом.

Разумеется, российское правительство недовольно решением об отзыве апелляции. "Подобные акции совершенно не соответствуют партнерскому духу российско-американских отношений, не отвечают задаче совместного противодействия международному терроризму", - заявил российский МИД.

В русской прессе еще больше возмущения вызвало недавнее решение "Национального фонда демократии" о предоставлении Ахмадову престижного гранта. "Грант за антироссийскую деятельность", - гласил один заголовок.

Однако решение администрации Буша об отзыве апелляции при всей его политической сложности было правильным. Согласно официальным объяснениям, оно было принято потому, что не удалось установить связей Ахмадова с международным терроризмом. Более того, Ахмадов известен своими выступлениями против терроризма, против стратегии использования террористов-смертников и за мирные переговоры в его стране. Передать его для ареста российскому правительству означало бы принять российское определение всех лидеров независимой Чечни как террористов. Такое определение просто противоречит фактам.

В противоположность обвинениям со стороны России, это решение вовсе не свидетельствует о каких-либо радикальных изменениях в российско-американских отношениях: в конце концов, никто ведь не говорит об активном военном или даже политическом американском присутствии в Чечне. Но это не означает также, что американское правительство должно соглашаться со всей российской пропагандой по Чечне и, что еще важнее, менять американские законы в соответствии с требованиями России.