Существует два направления мысли, по-разному оценивающих тип капитализма, который развивается в России.

Пессимисты, и в их числе - многие западные журналисты и исследователи, считают, что Россия движется от иногда хаотичной американской модели свободного рынка к экономическому режиму, характерными чертами которого являются коррупция и произвол и которым вновь управляют из Кремля.

Эти критики напоминают о недавнем аресте Михаила Ходорковского, самого богатого человека страны, в какой-то момент ставшего символом экономической реформы, и предыдущих кампаниях, в результате которых два других олигарха были вынуждены покинуть страну, когда их медийные империи посмели бросить вызов президенту Владимиру Путину.

Теперь же, когда Путин, манипулируя избирательным процессом, разгромил все политические партии, добивающиеся реальных экономических реформ, пессимисты предупреждают о наращивании усилий по консолидации власти президента.

"Путин красноречиво рассуждает о верховенстве закона и свободном рынке, но становится все более очевидным, что он не это имеет в виду", - заявил Андерс Аслунд, директор отдела российских исследований Фонда Карнеги.

Противоположную точку зрения выражают находящиеся в Москве финансисты, которые отдают Путину должное за наведение порядка в российской экономике и борьбу с олигархами, которые сказочно разбогатели при том, что уровень жизни большинства россиян снизился.

Защитники Путина отмечают, что за последние четыре года российская экономика значительно выросла, сальдо бюджета стало положительным, рубль укрепился, кредитный рейтинг страны восстановлен, а цены на акции подскочили. Они хвалят Путина за принятие законов, заложивших основы для открытого и честного бизнеса, который может участвовать в мировой экономике.

"Путин восстановил порядок и создал такие правила, при которых небольшая группа не может рулить всем, - сказал Вильям Браудер, руководитель московского Hermitage Fund, который консолидирует 1,25 млрд долларов. - Все, кто ведет здесь свою игру, хотят, чтобы он продолжал делать то, что делает".

Койт Блэкер, директор Стэндфордского института международных исследований, считает, что каждая из сторон по-своему права.

С одной стороны, говорит Блэкер, Путин явно стремится сделать все возможное, чтобы остаться у власти, восстановив центральную роль Кремля в жизни России. При этом он хочет, чтобы о нем говорили как о человеке, восстановившем порядок, процветание и величие российского государства.

Путин стремится добиться этих целей, не вмешиваясь в каждый мелкий аспект экономики, как пытались делать его советские предшественники, но взяв под контроль командные высоты: несколько крупных частных компаний, получающих информацию из Кремля. Компании обеспечивают налоговые поступления, дающие правительству возможность действовать, и "мягкие доллары" для сохранения политической гегемонии. В сделку входит то, что фирмы защищены от жесткой конкуренции и регулирования, и это делает их привлекательными для столь необходимых иностранных инвестиций.

Моделью является "Газпром" - газовая монополия, которой руководит приятель Путина. Несмотря на развернутую Кремлем кампанию по борьбе с коррупцией в других местах, критики утверждают, что руководство "Газпрома" перевело на личные счета 20 млрд долларов. Не случайно Путин на встрече с западными финансистами, которых он стремился уверить в верховенстве закона, не упустил возможность объявить, что он отменит указ, запрещающий иностранцам приобретать акции "Газпрома", создав золотую жилу для многих из тех, кто находился в зале.

Путин сделал западным инвесторам не такой уж тонкий намек: держитесь меня, и все мы получим то, что хотим. Намек был понят. После этого Hermitage Fund получил самый крупный месячный приток капиталов, Deutsche Bank заплатил 70 млн долларов за ведущий инвестиционный банк, а General Motors согласилась инвестировать 60 млн долларов в новый автозавод.

Мы уже видели вариации на тему "управляемого капитализма", например, в Японии, Мексике и Индонезии. В краткосрочной перспективе он может быть эффективным, но история показывает, что в конце концов такой вариант выпивает жизненные соки из политики и экономики.

Но пока что Путин выбрал для России именно эту модель, и нет никого, кто мог бы оказать ему сопротивление.