Во время моего первого посещения Израиля 27 января 2002 года я был потрясен, когда услышал о нападении террориста-смертника, которое произошло в тот самый день в центре Иерусалима. В результате взрыва погиб один старик и более 150 человек получили тяжелые ранения.

Террористический акт совершила 28-летняя женщина, которая до этого работала в отряде экстренной медицинской помощи в лагере палестинских беженцев. Об этом инциденте как о первом террористическом акте, совершенном женщиной-шахидкой, сообщили СМИ всего мира.

Я пошел посмотреть на место ужасного взрыва, а через несколько дней посетил район Палестинской автономии и увидел множество плакатов, приветствующих поступок этой женщины. Плакаты именовали ее "героиней-мученицей" и приводили цитаты из Корана, в которых говорится, что люди, которые отдают свои жизни, следуя дорогой Бога, не умирают, а получают вечную жизнь в раю, созерцая Бога.

Так кем же была эта женщина на самом деле - "террористкой" или "мученицей"?

Различие в определениях нам ясно демонстрирует ту пропасть, которая разделяет людей, ненавидящих друг друга.

Молодежная группа, состоявшая из израильтян и палестинцев, потерявших своих родителей в горниле непрерывного насилия, которое продолжает полыхать в этом регионе Ближнего Востока, прошлым летом посетила Японию.

На встрече с этими молодыми людьми премьер-министр Дзюнъитиро Коидзуми сравнил террористов-смертников с летчиками-камикадзе времен Второй мировой войны, которые нападали на американские военные корабли. Он подчеркнул, что бывшие враги - Япония и Соединенные Штаты - теперь "лучшие в мире друзья", и этот пример должен заставить молодежь враждующих лагерей заменить чувство ненависти надеждой на будущий мир и согласие. Коидзуми добавил: "Отчаяние - это вывод, к которому приходят только глупцы".

Разумеется, было бы несправедливо целиком отождествлять террористов-смертников, которые без разбора нападают на мирных гражданских жителей, с летчиками-камикадзе, совершавшими военные атаки. Однако, безусловно, их объединяет идея принесения в жертву собственной жизни ради сокрушения противника.

Во время войны летчиков-камикадзе превозносили как "героев, которые спасают страну" и "воинов, становящихся после смерти божествами". Идея о превращении воина-смертника в божество зародилась на основе учения синтоизма, который был в то время государственной религией. И хотя мы чувствовали большую неловкость от этого сравнения, но террористов, которые направили свои самолеты в небоскребы-близнецы Центра международной торговли в Нью-Йорке, в США не раз называли "перевоплощениями летчиков-камикадзе".

Три года назад Коидзуми посетил музей "Тиран токко хэйва кайкан" - "Музей мира памяти летчиков-камикадзе" в префектуре Кагосимы. Когда Коидзуми стоял перед фотографиями погибших летчиков, он плакал, выражая тем самым чувство скорби о молодых людях, которые вынуждены были умирать, защищая свою страну.

Коидзуми испытывает те же чувства во время ежегодных посещений храма Ясукуни-дзиндзя. В этом году он посетил храм в день наступления Нового года. Как сообщил премьер-министр, там он "молится о мире и процветании Японии", вспоминая о людях, которые во время войны принесли в жертву собственную жизнь.

На территории храма Ясукуни находится и "Юсюкан" - музей истории японских вооруженных сил эпохи Мэйдзи (1868-1912 годы) и последующего периода. В экспозиции музея выставлены, в частности, фотографии "божеств Ясукуни" - летчиков-камикадзе, а также их письма-завещания и другие оставшиеся личные вещи.

Завещания камикадзе содержат такие фразы: "Мое тело может умереть как цветок сакуры, но я погибну за свою страну и стану ее духом-хранителем". Или: "Я уничтожу вражеское судно с помощью моего самолета. Мое сердце переполняется счастьем от мысли, что я наконец смогу достичь долгожданной цели и умереть как истинный воин".

Письма очень трогательны. Кроме того, если вспомнить прощальные слова летчиков-камикадзе: "Встретимся снова в Ясукуни", то нетрудно понять, какие чувства охватывают Коидзуми во время посещения этого храма.

Но если мы считаем невиновными молодых людей, погибших за свою страну и народ, мы можем также посочувствовать и юным террористам-смертникам сегодняшнего дня.

Истинными преступниками, виновными в совершении смертниками террористических актов, являются не те, кто жертвует своей жизнью, а те организации и политические лидеры, которые восхваляют, поощряют и заказывают подобные нападения. И поэтому, если мы не будем прямо указывать на преступную ошибку политических и военных руководителей Японии, которые вынудили страну вести агрессивную войну ценой жизни молодых летчиков-камикадзе, у нас не будет морального права чтить память всех военных, погибших во время Второй мировой войны, в том числе и летчиков-камикадзе, и в то же время молиться о мире.

Во время войны храм Ясукуни как главный культовый центр государственного синтоизма играл ведущую роль в формировании воинственного духа японских солдат и поощрял действия летчиков-камикадзе. Но даже теперь, когда храм Ясукуни является всего лишь одним из многочисленных рядовых синтоистских храмов, он продолжает оставаться духовной опорой для людей, которые до сих пор полагают, что политика Японии была правильной и неизбежной в условиях надвигавшейся "Великой войны в Восточной Азии".

Этой мыслью пронизана выставка в музее "Юсюкан", обозрение которой начинается со скульптуры гордого Безымянного воина. Музей демонстрирует редкие документы, в том числе и императорский рескрипт об окончании войны. Основная идея экспозиции, как написано в брошюре храма Ясукуни, заключается в том, что "у Японии не было иного выбора, кроме как вступить в войну, чтобы защитить независимость и процветание как собственной страны, так и своих азиатских соседей".

Подобный подход является порочным и не выдерживает критики с различных точек зрения. Он поднимает вопрос о духе милитаризма и не предполагает никакого раскаяния в военных преступлениях, совершенных японской армией в годы Второй мировой войны. Музей также демонстрирует и документальный фильм, к котором утверждается, что солдаты и летчики-камикадзе "умирают благородной смертью, защищая свою родину". В фильме лейтмотивом проходит мысль о том, что "Соединенные Штаты вынудили Японию ввязаться в войну".

О Токийском трибунале, осудившем военных преступников, в брошюре написано: "На скамье подсудимых оказались люди, которые были по ложным и односторонним обвинениям осуждены как "военные преступники", а затем жестоко казнены".

Подобное заявление очень многих подталкивает к мысли, что храм Ясукуни чтит память не только всех погибших японских солдат и офицеров, но и о военных преступников класса "A".

Император прекратил посещать храм Ясукуни в 1975 году. Но это решение не было связано с почитанием в храме военных преступников класса "A". Коидзуми вполне может посещать этот храм как частное лицо, оплакивать там погибших и молиться о мире. Но все зарубежные СМИ остро реагируют на каждое сообщение об официальном посещении премьер-министром храма Ясукуни, придают этому акту глубокое значение и называют храм символом милитаризма. Именно поэтому официальные посещения храма премьер-министром носят весьма спорный характер.

Размышляя об этом, в своей речи о летчиках-камикадзе премьер-министр упоминал о "надежде на межэтническое согласие". Но если он действительно этого желает, то должен найти такой способ почитания памяти погибших военных, который действительно привел бы к межэтническому согласию, а не настаивать на посещениях храма Ясукуни, которые вызывают только гнев и раздражение наших азиатских соседей.

Соединенные Штаты, которые Коидзуми называет "лучшим другом Японии," завоевали наше доверие благодаря своей правильной оккупационной политике, которая в итоге привела Японию к демократизации. Акт упразднения государственного синтоизма и превращение храма Ясукуни в рядовой храм был тоже частью этой политики.