Обозреватель Forbes Марк Адоманис привлекает данные статистики, чтобы ответить на несколько вопросов об акциях протеста, организованных российскими держателями валютной ипотеки: "Насколько репрезентативен слой валютных заемщиков? Как велика эта группа? Может ли с этого начаться протестное движение, которое создаст правительству крупные проблемы?"

Основные выкладки Адоманиса охватывают период с 2012 года (по более раннему периоду ЦБ дает лишь фрагментарную информацию, поясняет он). Отвечая на первый вопрос, автор констатирует, что валютная ипотека составляет "очень малую" долю всех жилищных кредитов, взятых в этот период, - по его подсчетам, около 0,17% или 33 тыс. в абсолютных цифрах. Для сравнения: за один только декабрь 2015 года российские банки выдали примерно 600 тыс. ипотечных кредитов в рублях. Однако есть "явные признаки" того, что в период до 2012 года доля валютной ипотеки была значительно больше, продолжает Адоманис. Так, по состоянию на начало 2012 года она составляла 11% - "не огромный, но существенный" процент, который впоследствии снизился.

"Малое количество валютных ипотечных кредитов (в общей сложности 30-50 тыс.) и их относительно небольшая доля в общем объеме непогашенных ссуд (сейчас это около 3%, даже несмотря на грандиозное падение рубля) объясняют, почему правительство до сих пор не приняло никаких мер: просто-напросто речь идет о недостаточно крупной и могущественной группе людей, чтобы заставить Кремль зашевелиться".

"Если что-то могло бы побудить правительство начать крупномасштабную - и, вероятно, очень затратную - программу рефинансирования, так это обвал рынка рублевой ипотеки", - полагает Адоманис. Однако сейчас объем непогашенных ссуд в этом секторе значительно меньше, чем в 2012 году.

Подытоживая, автор пишет: "Кремль тоже подвержен законам финансового и экономического тяготения, но, хоть я нисколько не преуменьшаю самые что ни на есть реальные страдания заемщиков, валютная ипотека в его глазах не представляет собой масштабной проблемы".