Иногда она видит его в городе и вздрагивает. Она все еще его боится. Плача, она рассказывает об этом человеке, который чуть не довел ее до самосожжения. О своем муже.

26-летняя Саида Рашидова носит платок, но он не закрывает ее лицо, а свободно ниспадает с головы. У нее полное лицо правильной формы, на щеках ямочки, свободная одежда плохо скрывает ее округлые формы. Она растягивает слова. Ее история словно из другого времени.

Она живет Средней Азии, в Курган-Тюбе, таджикском городе с 65 тысячами жителей. Курган-Тюбе - это маленький провинциальный город с оживленным базаром и шумными улицами. Облик города определяют панельные дома, на окраине расположился промышленный район с заводами, на которых практически никто уже не работает. По газону вокруг символа города, по-восточному пузатой смотровой башне, и в парке культуры и отдыха с разрушающимися аттракционами гуляют пары.

Саида Рашидова рассказывает: "Летом 2003 года я узнала, что у моего мужа есть вторая жена и у них растет сын. Но в нашу семью он даже не приносил продукты. Нам приходилось обходиться одним литром растительного масла на два месяца. Поэтому мы поругались. Мой муж говорил: "У меня нет денег". Но я знала, что он как раз купил второй жене квартиру.

Из кухни она принесла керосин и спички и сказала мужу: "Ну, если так, я себя подожгу". На что он ответил: "Не тяни. Мне все равно". Она пошла в туалет. "Но, когда я хотела зажечь спичку, я услышала, как снаружи кричит мой младший сын, и когда я открыла дверь, там стояли четверо моих детей и плакали".

Такие случаи в Средней Азии не редкость. По данным Курган-Тюбинской прокуратуры, которая отвечает за весь юго-запад Таджикистана, в прошлом году в районе зарегистрировано 23 самосожжения. Однако врач и психолог Даврон Мухамедов, который написал на эту тему докторскую диссертацию, говорит, что о многих случаях самосожжения органам власти не сообщают. По его оценке, в Таджикистане каждый год свершается не менее ста самосожжений, женские организации в соседних странах, Узбекистане и Афганистане, тоже утверждают, что в их странах каждый год самосожжение совершает от пятидесяти до ста женщин.

"По большей части это сочетание попытки самоубийства и желания наказать семью, которая с ней так плохо обращалась", - говорит руководитель женского центра в Курган-Тюбе Мавджуда Шарифова. Там женщины, как Саида Рашидова, получают психологическую и юридическую поддержку. Тем не менее Рашидова говорит: "В тот момент я хотела умереть. Когда я раньше слышала о женщинах, которые так поступали, мне всегда казалось, что они сумасшедшие. Но при такой жизни, как у меня, я их очень хорошо понимаю".

В худшие времена гражданской войны в Таджикистане, в апреле 1993 года, правительственные войска уже контролировали Курган-Тюбе, но их никто не контролировал. Они занимались грабежами и мародерствовали, они искали молодых девушек, прежде всего из клана, близкого к оппозиции, клана Саиды Рашидовой. Тогда ей было 14 лет. Ее отец рассказывает о том времени: "Мы отдали ее в жены Мурату. Что нам оставалось делать? Я собственными глазами видел, как девушек насиловали, а потом выбрасывали на улицу". Мурат взял Саиду домой, позвал муллу и женился на ней.

"С самого начала я ненавидела Мурата. Утром он уходил и возвращался лишь поздно ночью. На время своего отсутствия он запирал меня в квартире. Только когда я родила второго сына, он иногда стал оставлять дверь открытой". Иногда она не покидала дом по три-четыре месяца.

Мурат - это "новый таджик". Так называют здесь олигархов, которые после разрушения социалистической экономики быстро разбогатели. В прежнее время Мурат работал на фабрике, но во время гражданской войны его брат стал одним из самых важных людей в Курган-Тюбе. Когда брат был директором гостиницы - об этом знает весь город, - Мурат продал туда 300 ковров. Сегодня у него большая фирма. Она занимается всем - от продуктов до электроники.

"Он часто бил меня, - говорит Саида Рашидова. - Однажды, когда нам позвонила его вторая жена, мне стало так плохо, что я потеряла сознание. Я как раз была беременна. Я очнулась только тогда, когда к нам приехала "скорая" и врач силой открыл мне шпателем рот".

Применение силы во многих семьях Средней Азии не является чем-то исключительным. По данным опроса, проводившегося узбекским государственным институтом, более 60% женщин этой страны рассматривают применение силы в браке как "нормальную ситуацию". А женский центр в северо-таджикском городе Худжанде опубликовал результаты опроса, которые свидетельствуют о том, что 91% опрошенных знакомы с применением силы в семье на собственном опыте.

"Это не обязательно физическое насилие, - говорит психолог Даврон Мухамедов. - У нас женщины, вышедшие замуж, переезжают в дом мужа. Иногда в качестве второй или третьей жены. Все ими командуют, все придираются к ним. И в каждом доме есть керосин. О снотворных таблетках или других способах самоубийства эти женщины ничего не знают".

В прошлом году Саида Рашидова ушла от мужа. Пока ее не спросишь о ее семейной жизни, она много смеется. При помощи женского центра она добилась права на своих пятерых детей, а также небольшой финансовой помощи и скромной квартиры. Если кто-то может присмотреть за ее детьми, она подрабатывает в кафе. Но денег не хватает.

Когда она покидала своего мужа, отец спросил ее, почему она раньше не рассказывала, как ей плохо. "Но она сказала: "Женщин так воспитывают", - рассказывает ее отец. Ее родители все еще живут в старом колхозе, в двух километрах от города. Туда ведет ухабистая улица шириной не больше проселочной дороги.

"Саида хочет снова вернуться к мужу", - говорит ее отец, качая головой. "Да, я готова вернуться к мужу", - позже подтверждает она сама и смущенно улыбается. Она знает, что это звучит более чем странно. Но она настроена серьезно: "Это из-за детей. Если мои родители умрут, кто их тогда поддержит? Ведь им нужно кушать, им необходимо воспитание. Все это стоит денег".

Имена героини статьи ее мужа изменены.