Следующий американский президент может унаследовать подход Буша к суровой реальности терроризма, Ирака и Ближнего востока

Выборы американского президента - удачный повод, чтобы попрактиковаться в политической футурологии. Этот год дал хотя бы один прогноз, с которым согласятся как демократы, так и республиканцы, и которому верят европейские либералы: Буш скоро уйдет, и в стране грядут перемены.

Любое сомнение в этом факте кажется нелепостью перед лицом стремительно снижающихся рейтингов Буша и общего мнения, что страна находится на ложному пути. Ни один кандидат пока не вышел с концепцией "выберите меня, и ничего не изменится". Однако выборы 2008 года могут войти в историю неожиданным образом. Они могут ознаменовать собой не конец эры Буша, а завершение начальной стадии эпохи, которую историк Филип Боббитт недавно назвал периодом "войн с террором". Иными словами, кампания 2008 года может в большей степени напомнить выборы 1952 года, которые утвердили начало эпохи холодной войны, чем выборы 1992 года - первые выборы после холодной войны. 2008 год может ознаменовать укрепление, а не прекращение войны с террором.

"Перемены", конечно, произойдут - что касается личности, стиля и окружения нового президента, "токсичного техасца" больше не будет. Обама или Маккейн покажут свое отличие от Буша уже во время "медового месяца" - первых недель президентства. В вопросах изменений климата, Гуантанамо и пыток Обама и Маккейн обяжут новую администрацию отойти от практики времен Буша. Но есть три существенные причины в целом ожидать от нового президента скорее преемственности во внешней политике Соединенных Штатов, чем изменений.

Самое важное - это преемственность структуры международной системы и серьезность внешних угроз. Китай, Индия и другие страны хоть и "поднимаются", но США остаются исполнителем главной роли на мировой арене. Более того, именно благодаря своему широкому присутствию США и Великобритания являются самыми важными и уязвимыми целями для "Аль-Каиды" и ее исламистских союзников. И никакая риторика не изменит этой суровой реальности. Набор возможных инструментов противостояния угрозе будет тем же, что и при Буше. Пусть эффективная дипломатия, которую обещали Буш и Маккейн, окажется желанной, но даже при своей целесообразности дипломатия останется лишь инструментом, в не политикой.

Даже в гораздо более благоприятных условиях Билл Клинтон не сумел установить дружеские отношения с Ираном или добиться израильско-палестинского урегулирования. Серия войн, проведенных США в 1990-х в интересах мусульманского населения, - в Кувейте, Сомали, Боснии и Косово - едва ли получила одобрение у исламистов, что продемонстрировали теракты 11 сентября.

Война с террором не закончится, даже если будет проходить негласно или под другим лозунгом. Существенные различия между Маккейном и Обамой на данный момент коренятся не в вопросе, стоит ли продолжать войну, а в том, как ее лучше вести.

Правда, если Обама придет к власти, из Ирака будет выведено больше войск и это произойдет быстрее. Правда и в том, что Обама больше полагается на переговоры с врагами Америки без предварительных условий. Но не секрет, что цель вывода войск из Ирака состоит в том, чтобы разместить эти силы вне Ирака, в Афганистане, и вести войну с "Аль-Каидой" на пакистанских границах, если Исламабад откажется это делать. Несмотря на то, что Обама не заявляет открыто о приверженности политике "грубой силы", а проводит более мягкую кампанию, его либеральные взгляды все равно повенчаны с отказом от "мягкости" по отношению террору.

Более того, при столкновении с реальностью Обаме на посту президента придется держать в узде свои настроения "гражданина мира", что в конечном итоге произошло с его сотоварищами по Демократической партии Картером и Клинтоном. При всей своей вероятной искренности, остается неясным, что он сможет предложить при разговоре лицом к лицу с личностями вроде Башара Асада и Махмуда Ахмадинежада. Похоже, Обама полагает, что этих поджигателей можно путем переговоров превратить в тушителей огня. Но режимы в Дамаске и Тегеране держатся на нагнетании нестабильности и насилия. Прежде чем приступить к чаепитию в Тегеране, Обама должен учесть хотя бы одно предварительное условие - то есть, разобраться, не считают ли муллы, что вероотступники типа его самого, как и прочие неверные, подлежат истреблению.

В Британии, по данным недавних опросов, представители всех партий явно отдают предпочтение Обаме над Маккейном, но, возможно, в будущем они усомнятся в правильности этого выбора. Разумеется, оба кандидата обязались сохранять "особые отношения" с Британией, вне зависимости от того, кто будет занимать пост премьер-министра этой страны. Не стоит ожидать больших изменений, пока Великобритания в буквальном и переносном смысле находится между США и Европой. Обусловленные военными и экономическими факторами, британо-американские отношения и впредь во многом не будут зависеть от лидеров. Но администрация Обамы, возможно, будет с большим вниманием относиться к протекционистскому давлению со стороны Конгресса, в которой преобладают демократы.

При своей приверженности более эффективному принципу многосторонних отношений Белый дом Обамы, вероятно, окажет больше давления на НАТО с целью увеличения его присутствия в таких странах, как Афганистан и Ирак. Похоже, президент Обама может также повысить давление на ЕС, чтобы туда приняли Турцию. И его администрации, возможно, не понравятся отказы Британии выдать предполагаемых или явных террористов. Иными словами, хотя перемены останутся основной темой этих выборов, однако следующая администрация президента, вероятно, сохранит преемственность.

Тимоти Линч и Роберт Синх - авторы труда "После Буша: Случай преемственности в американской внешней политике"

Также по теме:

Обама или Маккейн? Как будет жить Америка при 44-м президенте? (The Independent)

Закат двух династий (Der Tagesspiegel)

Возвращение американской дипломатии (Financial Times Deutschland)