Западная пресса продолжает активно обсуждать скандал, разгоревшийся после того, как The Washington Post и The Guardian сообщили о прослушке телефонных разговоров и прямом доступе Агентства национальной безопасности (АНБ) США к серверам крупнейших американских интернет-компаний. Власти США признали факт слежки и назвали ее абсолютно законной. Интернет-компании опровергают заявления о прямом доступе спецслужб. На днях стало известно имя экс-сотрудника ЦРУ, который слил информацию о секретных программах слежки в газеты. К дискуссии о границах частной жизни подключились психологи, общественные деятели и даже экс-генпрокурор США.

"Эдуард Сноуден - человек, который стоит за разоблачениями слежки АНБ" - под таким заголовком The Guardian публикует интервью с источником. Сноуден говорит о мотивах своего поступка и о своем неясном будущем, пишут журналисты Гленн Гринуолд, Ивэн Макаскилл и Лора Пойтрас.

Газета сообщает: Сноудену 29 лет, прежде он работал "техническим ассистентом" в ЦРУ, а ныне - сотрудник фирмы Booz Allen Hamilton, которая работает по подрядам с силовыми ведомствами США. "Последние 4 года Сноуден работал в Агентстве национальной безопасности как сотрудник нескольких внешних фирм-субподрядчиков, в том числе Booz Allen и Dell", - говорится в статье.

Сноуден сам попросил The Guardian раскрыть его личность. "Я не намерен скрывать, кто я такой, поскольку я ничего дурного не сделал", - заявил он в интервью. По мнению издания, Сноуден войдет в историю.

Сноуден заявил: "Единственный мотив моего поступка - проинформировать граждан, что делается их именем и что делается против них". Он добавил, что готов пожертвовать всем, что у него есть - зарплатой, карьерой, отношениями с гражданской женой и любимыми родственниками: "Положа руку на сердце, я не могу позволить, чтобы правительство США уничтожало тайну частной жизни, свободу интернета и основные свободы людей по всему миру, используя эту массивную машину слежки, которая тайно создается".

Сноуден подготовился к передаче документов в газеты. Он взял на работе отпуск под предлогом лечения и 20 мая вылетел в Гонконг, где находится и теперь. Он счел, что в Гонконге верны "свободе слова и праву на политическое инакомыслие", а также что это одна из немногих точек на планете, где смогут и захотят воспротивиться диктату правительства США. Он уверен, что власти США применят всю свою мощь, чтобы попытаться его наказать.

"Единственное, чего я боюсь, это пагубных последствий для моих родственников, которым я больше не смогу помогать. Вот что не дает мне уснуть по ночам", - сказал он, и его глаза наполнились слезами. Это единственный момент за многочасовое интервью, когда Сноуден дал волю эмоциям, отмечают журналисты.

С 2007 года Сноуден работал в Женеве как сотрудник ЦРУ под дипломатическим прикрытием, отвечал за безопасность компьютерных сетей. Там он имел доступ к различным секретным документам. "Этот доступ, а также почти три года контактов с сотрудниками ЦРУ побудили его всерьез усомниться в моральной правоте того, что он наблюдал", - пишет газета. "Я осознал, что участвую в системе, которая приносит намного больше вреда, чем делает добра", - сказал сам Сноуден.

"Нельзя дожидаться, пока кто-то другой что-нибудь предпримет. Я искал лидеров, но осознал, что лидерство - это когда ты первым что-то предпринимаешь", - заключил Сноуден.

"Я не считаю себя героем, так как я поступаю из своей корысти: не хочу жить в мире, где нет тайны частной жизни и, следовательно, нет места для интеллектуальных изысканий и творчества", - сказал Сноуден. Слежку АНБ он назвал "угрозой для существования демократии".

Журналисты делятся личными впечатлениями от Сноудена: "Тихий, умный, добродушный и скромный человек".

Сноуден подчеркнул, что, в отличие от Брэдли Мэннинга, тщательно проверил все документы, прежде чем предать их огласке. "Есть самые разные документы, которые наделали бы много шума, но я не стал их передавать, так как причинять вред людям - это не моя цель. Моя цель - транспарентность".

Сноуден считает свое будущее туманным и надеется получить где-нибудь политическое убежище.

"Бывший сотрудник ЦРУ говорит, что "слил" данные о слежке" - так называется статья в The New York Times. Первое время звучали предположения, что утечка информации исходит от высокопоставленного сотрудника спецслужб США, отмечают журналисты Марк Маззетти и Майкл С. Шмидт. Но оказалось, что этот человек занимал сравнительно низкую по рангу должность в частной компании Booz Allen Hamilton. "За последние 10 лет компания заработала миллиарды долларов на секретных контрактах с государством, в том числе потому, что агрессивно рекламировала себя как лучший защитник секретной компьютерной инфраструктуры Америки", - говорится в статье.

История со Сноуденом создает международные и внутренние сложности для администрации Обамы. "Если Сноуден остается в Китае, Белому дому придется лавировать, договариваясь о его выдаче из страны, которая является главным противником Америки во многих сферах компьютерной безопасности", - поясняют авторы.

Допустим, Сноуден будет доставлен в США. Тогда властям придется разработать стратегию привлечения к судебной ответственности человека, которого многие сочтут героем. Сноуден дал толчок к дебатам, которые приветствует - по крайней мере, на словах - сам президент Обама.

Информация, которую Сноуден предал огласке, опубликована в тот момент, когда администрация Обамы вынуждена справляться с последствиями расследований относительно других утечек информации в прессу. Генпрокурор США Холдер и другие высокопоставленные чиновники пытаются развеять опасения, что администрация США пытается заткнуть рот прессе.

"Оруэлловская Америка и иностранные недруги: мы живем в страхе" - так назвал свою статью для The Washington Times Пол Маунтджой, член American Psychological Association и Association for Psychological Science.

"Многие американцы утверждают, что теперь живут в страхе благодаря действиям администрации Обамы", - говорится в статье. Администрация Обамы завладевает частной информацией, "нарушает Вторую поправку, атакуя Associated Press", губернатор штата Нью-Йорк конфисковывает истории болезни, а налоговая служба "атакует граждан, исходя из их политической идеологии", пишет автор.

На международной арене тоже не все в порядке: Китай взял США в кольцо, заключив с Мексикой и Канадой соглашения. Иран продвигается к ядерному оружию, КНДР назвала США врагом, Россия "похоже, возвращается к соперничеству".

Что происходит с коллективной психологией общества, когда страх становится повседневным чувством? Автор ссылается на классификацию психолога Карла Альбрехта: страх смерти, страх увечья, страх разлуки, страх перед унижением, страх перед несвободой. По мнению автора, американцы сейчас испытывают все эти страхи, поскольку США угрожают внешние враги, а правительство совершает "вышеописанную деятельность".

"Сможете ли вы найти различия между российской и американской программами слежки за интернетом?" - спрашивает читателей обозреватель Forbes Марк Адоманис. Правительство США неоднократно критиковало российские власти за жесткую слежку в интернете и склонность подслушивать частные разговоры граждан, напоминает он.

Адоманис предлагает читателям прочесть некий текст (названия конкретных ведомств удалены) и угадать, о каком правительстве идет речь, о российском или об американском. "Правоохранительные органы требуют от провайдеров телекоммуникационных услуг предоставить [названия ведомств] 24-часовой удаленный доступ к базам данных их клиентов, в том числе к телефонной и электронной связи и журналам, что позволяет полиции отслеживать частную переписку и деятельность в интернете. Закон разрешает властям отслеживать телефонные звонки в реальном времени...".

Это отрывок из доклада Госдепартамента США о России. Но на взгляд Адоманиса, он мог быть взят с первых полос The Washington Post или The New York Times. На техническом уровне российская программа - не столь изощренная, но на уровне "верхов" она почти неотличима от американской, заключает он. "Надеюсь, мне удалось создать определенный контекст, отметив, в какой ужасающей мере программа слежки правительства США похожа на ту, что существует в путинской России. По-моему, это явно не тот пример, на который мы хотели бы равняться".

"Государство слежки Обамы" - такой заголовок мы встречаем в Foreign Policy. "Война с террором подчинила себе не только внешнюю политику США, но и наши электронные почтовые ящики, смартфоны и страницы в Facebook. А мы только теперь начинаем осознавать, сколько вреда это принесло", - пишет Сюзанн Носсел, исполнительный директор Американского ПЕН-Центра.

На взгляд автора, теперь официально признано, что американцы живут в "государстве слежки". Скандалы, вызванные разоблачениями Сноудена, шокируют, но не удивляют по-настоящему, считает автор: "мы давно знали, что правительственная машина разведслужб располагает невидимыми средствами культивирования и сбора персональных данных ради войны с террором". Как и видеозапись, где бостонские террористы растворяются в толпе, новые утечки - просто напоминание, что тайна частной жизни практически ушла в прошлое.

"Когда мы узнаем, что АНБ обыскивает наши папки "Спам" (как-никак, где еще у многих американцев накапливается больше всего писем от иностранных граждан?), мы чувствуем, будто над нами надругались. Однако, по крайней мере до сегодняшнего дня, и граждане, и законодатели благодушно сидели сложа руки", - пишет автор. Одна из причин бездействия - сознание, что разведывательные полномочия властей наверняка предотвратили массу преступлений. Но вдобавок пока нет свежих данных, доказывающих, что слежка наносит осязаемый вред. Носсел советует собрать факты, дабы нащупать верный баланс между негодованием и смирением со слежкой.

"Отсутствие явных доказательств ущерба, нанесенного слежкой, может означать, что слежку нельзя оспорить в суде", - пишет автор. Она вспоминает: в феврале Верховный суд США отказал ее организации и ряду других. Они пытались оспорить закон, разрешающий АНБ прослушивать разговоры с иностранными гражданами. "Это запутанная "Уловка-22": активисты не могли доказать, что за ними следят, именно потому, что программа и ее объекты слежки держались в секрете, но неспособность доказать исключала судебный иск. Дело было проиграно, а программа существует доныне - насколько нам известно - в неприкосновенном виде", - говорится в статье.

О каком ущербе может идти речь? Носсел напоминает: "В истории США активная тайная слежка последовательно выливалась в попытки правительства сорвать и наказать законное инакомыслие". Она пишет о временах маккартизма: ФБР шпионило за предполагаемыми коммунистами и благодаря добытой информации добивалось их увольнений с работы, провоцировало раскол в их организациях и сливало компромат в прессу. Позднее благодаря слежке власти запугивали и шантажировали борцов против вьетнамской войны.

"Возможно, тактика сбора информации нынешними властями - более четкая, а мотивы легче оправдать, но мы, в сущности, слишком мало знаем, чтобы быть в этом уверенными", - отмечает автор. Система массового масштаба, которая основывает подозрения на алгоритмах, наверняка ошибается, полагает она. А тот факт, что жертвы ошибок и чрезмерного рвения - иностранные граждане, не означает, что ущерб не настоящий и что последствия не ударят рикошетом по американцам.

В 1890 году американские юристы Луис Брандейс и Сэмюэль Д. Уоррен написали основополагающую статью, где защищали право на тайну частной жизни как необходимую предпосылку интеллектуальной и творческой свободы. Носсел комментирует: "Процесс написания начерно и редактирования статьи, рассказа, стихотворения, любовного письма или ходатайства адвоката радикально изменился бы, если бы автор задумался, что любая версия может быть "засосана" каким-то правительственным сервером". Право на тайну частной жизни освящено во Всеобщей декларации прав человека и Международном пакте о гражданских и политических правах.

Брандейс и Уоррен основывались на принципе "нерушимой личности", заявляя: ограничение способности человека решать, кого знакомить со своими мыслями и текстами, - помеха основным свойствам личности и человеческого достоинства. "Этот неосязаемый, но давно признанный ущерб примерно, но определенно совпадает с тем дискомфортом и омерзением, которые чувствует большинство людей при мысли, что какой-то чиновник национальной безопасности - хоть человек, хоть машина - роется в наших электронных письмах, пуст даже для того, чтобы только отбросить их, сочтя скучными и бесполезными", - пишет автор.

Идею, что правительственная слежка вредна, трудно оспорить, пишет автор: "Широко задокументированы мрачные опасения, конформизм, утрата свободы и широко распространенное недоверие, которые разрушили социальные нормы и качество жизни в обществах вроде гитлеровской Германии или советской России". Исследования также доказали: заключенные, знающие, что за ними постоянно наблюдают, чувствуют тревожность, неспособны привязываться к людям, утрачивают инициативность.

"Есть основания подозревать, как слежка может перекроить настроения, психологию и социальную жизнь американцев в национальном масштабе", - заключает автор.

Носсел рекомендует не путать увлечение интернетом с согласием общества на слежку. "Пока программы остаются, как минимум, частично секретными, согласие не может быть вполне основанным на информации", - поясняет она. Суды, законодатели и исполнительная власть обязаны сделать так, чтобы попытки защитить американское общество не уничтожили "то, за что мы это общество больше всего любим".

The Wall Street Journal, напротив, предостерегает в заголовке - "Утечка секретов усиливает могущество террористов". Автор статьи - Майкл Б. Мукасей, экс-генпрокурор США.

Левые и правые американцы сообща возмущаются тем, что власти США собирают данные о "фактах, но не о содержании" (формулировка автора) электронной переписки в США, а также некоторые данные о содержании переписки за пределами США.

Автор полагает, что это возмущение направлено в неверном направлении. Либертарианцы-республиканцы и либералы-демократы видят призрак "1984" Оруэлла, заявляя, что правительство занимается незаконным и повсеместным шпионажем.

Мукасей, со своей стороны, сетует, что выступить в защиту программ слежки почти невозможно, так как нужно соблюдать секретность. Но он заверяет: "Если не вдаваться в детали, то разведслужбы с санкции суда собирают данные в ходе усилий, которые не являются ни повсеместными, ни незаконными. Что до данных, собираемых в США, то цель - позволить аналитикам создать "карту" отношений между фанатиками-исламистами и в их среде". Например, было бы полезно знать, кто переписывался с братьями Царнаевыми, с кем связаны эти адресаты и не найдется ли в этих кругах других людей, которые намерены убивать и калечить американцев. Эта обработанная информация позволит суду санкционировать слежку уже за содержанием писем.

Мониторинг содержания писем за рубежом позволил разоблачить как минимум один заговор - план теракта в нью-йоркском метро. Главарь, Наджибулла Зази, был арестован в 2009 году, признал себя виновным и теперь ожидает приговора.

Автор признает, что в разведслужбах были нарушения. "Но они касались выполнения миссии разведки и не преследовали политические цели", - пишет он.

Мукасей призывает учесть, что спецслужбы США существуют в страхе перед терактом а-ля 11 сентября. Поэтому аналитики сосредоточены на своей работе, а не на том, как бы использовать информацию "в политических или развлекательных целях", по выражению автора. Аналитиков, имеющих доступ к данной информации, не так уж много. Поэтому утверждения о повсеместном шпионаже иррациональны, считает автор.

Мукасей признает: злоупотребление информацией теоретически возможно. Но лишать спецслужбы права на сбор информации - все равно что лишать всех полицейских оружия на том основании, что оно может быть обращено против безвинных людей.

Мукасей не полагает, что секретные программы США нарушают законы. Например, Конституция США прямо не запрещает обыски без ордера суда. "Отцы-основатели были люди практичные и понимали необходимость секретности", - поясняет он.

О перехвате иностранных писем Мукасей пишет: "Конституция и законы США - это не договор со Вселенной; они защищают граждан США. Иностранные державы шпионят за нами и нашими гражданами. Мы шпионим за ними".

Если кто-то и нанес реальный ущерб, то это Сноуден, заключает автор: "всякий раз, когда мы рассказываем террористам, как мы можем их обнаружить, мы поощряем их искать способы избежать обнаружения".