Чечня - это не единичный случай. Во многих кавказских республиках против верных Москве правительств формируются агрессивные группировки

"Вокруг Чечни - котел", - писал неделю назад российский журнал "Профиль". Авторы также перечислили "продукты", которые в нем варятся: это "ваххабиты, боевики, беженцы", и далее - люди, "идущие от отчаяния в боевики, бандиты в нештатном камуфляже или в штатном".

"А под шумок большой войны", пишет далее "Профиль", на Северном Кавказе проводятся спецоперации. Бесследно исчезают люди, происходят убийства, обыски и облавы. Не все из них можно свалить на две фигуры - Аслана Масхадова и Шамиля Басаева. Масхадов, как в своем неподражаемом стиле сообщает официозное московское информационное агентство РИА Новости, "ликвидирован". "Следующий в списке - Басаев, в принципе он уже кандидат в смертники". Сейчас его усиленно разыскивают, сообщил Рамзан Кадыров, молодой военачальник и милостью Москвы первый вице-премьер в правительстве Чечни.

Это такие люди, как Кадыров, создают повсюду новые конфликты и не дают потухнуть старым, считает Жан-Кристоф Печ, бывший эксперт по России в Гарварде, а теперь корреспондент радиостанции "Свободная Европа". "Все это является следствием безответственной политики российских вооруженных сил и центральной власти" в Москве: плохое правительство, бесхозяйственность, авторитарные тенденции большей части региональной элиты. Молодые люди Кабардино-Балкарии объединяются в агрессивные сообщества, которые они называют "джамаатами". Их активисты имеют хорошее образование, но при здешнем уровне безработицы, который в горах превышает 90%, у них нет никакой профессиональной перспективы.

Местный режим Валерия Кокова, который уже в советские времена возглавлял республику, является образцом бесхозяйственности, недееспособности и коррупции - и при этом крайне авторитарным, причем он пользуется братской поддержкой внутренней разведки ФСБ. Это порождает в молодежной среде радикальные настроения. "Ислам, - разъясняет Томас де Вааль из лондонского Института исследования проблем войны и мира (IWPR), - это всего лишь знамя. С религией они почти не знакомы".

Бывший президент Ингушетии Руслан Аушев, отстраненный от власти Москвой, сделал обобщающий вывод: это "политики с юношеской агрессивной идеологией, они хорошо информированы и умеют пользоваться самыми современными технологиями". Они не видят никакой привлекательности в предшествующей коммунистической государственной идеологии, а также в том, что при российских президентах Борисе Ельцине и Владимире Путине предлагалось им под названием демократия. Традиционный пацифистский суфистский ислам им ничего не говорит, он кажется им слишком зависимым от государства. Их идеологическим образцом является, скорее, агрессивная разновидность религии, которую принесли им ветераны Афганистана, даже если это учение имеет с исламом не слишком много общего.

С начала второй чеченской войны в1999 году и при Путине Ингушетия превратилась в место, куда отходят участники сопротивления, и, соответственно, место для проведения российских зачисток. Действия назначенного Москвой президента Мурата Зязикова отличаются крайне низкой эффективностью.

В Дагестане, республике, которую населяет более 30 народностей, расположенной на восточном краю Кавказа, а также в Карачаево-Черкессии, расположенной на западном краю, конфликты между отдельными этническими группами и произвол, одобряемый на государственном уровне, создают питательную среду для аналогичных процессов. Где отсутствует связь между государственной властью и обществом, там ширится террор. Масхадов за четыре дня до своей "ликвидации" говорил о всеобщем восстании. Это было предупреждением, однако до самого своего конца он стремился к переговорам. После того, как он был "ликвидирован", в Чечне и по соседству с ней у группировок, склонных к компромиссу, больше нет представителя, которому бы они доверяли. Кипящий котел вот-вот взорвется.