В России сложилась более сложная, чем на Западе, ситуация. Наша проблема заключается в том, чтобы мы чаще, чем раньше, стали замечать, что мы уже не сверхдержава, хотя по-прежнему несем глобальную ответственность.

Первый отправной момент ? наше положение после распада СССР. Мы переживаем череду кризисов, Чечня ? это огромная проблема для сегодняшней России. И потом, мы должны просчитывать наши действия на несколько лет вперед. Только так мы можем повлиять на руководство различных республик. Мы не знаем, кто там будет находиться у власти через несколько лет, и насколько дружественными будут эти правительства по отношению к России.

Однако сегодня по многим позициям мы находимся в одной лодке с Западом. Не по причине внутренних изменений с обеих сторон, а из-за 11 сентября. Этот день сплотил нас, но в России этого все еще не до конца осознали. Президент Путин продвинулся в направлении Запада дальше, чем население или российская элита. Эта пропасть по-прежнему сохраняется. Это, вероятно, будет оставаться проблемой в течение следующих месяцев и даже лет.

Второй важный момент. В нашем движении по сближению с Западом мы не должны потерять Восток. Нам необходим выверенный подход. Однако Путин сначала едет в Америку, чтобы разговаривать с Бушем, и только потом - в Китай. Но нам ни в коем случае нельзя забывать про Восток.

Мы не уверены на все 100 % в стабильности Китая. Сегодня это факт. Но что произойдет через 10 лет? Дезинтеграция Китая может стать для России огромной проблемой. В частности потому, что Китай ? это ядерная держава, которая, развивая американские военные программы, в течение двух-трех лет, возможно, увеличит свой ядерный арсенал в пять-шесть раз. Уже сегодня Китай заявляет о себе, как о потенциальном сопернике США.

Наш интерес к сотрудничеству, в первую очередь, в плане борьбы с терроризмом, конечно, устремлен на Запад. Перед нами открылись новые горизонты для сотрудничества с США. Кроме того, у нас установились хорошие отношения с НАТО, и мы надеемся, что и после пражского саммита ситуация будет развиваться в том же направлении. В любом случае, НАТО больше не воспринимается российским руководством как источник военной угрозы. Однако в обществе к альянсу продолжают относиться отрицательно. Это отношение необходимо изменить. В результате недавних опросов выяснилось, что больше 60% россиян считают НАТО недружественной организацией. Это, конечно, определенным образом влияет на нашу внешнюю политику.

Мы знаем: НАТО будет существовать в расширенном составе, в него войдет новые члены, включая прибалтийские республики. Это - реальность, которую Россию признает. Вместе с тем, мы не хотим, чтобы новые государства-члены НАТО, в частности, прибалтийские, использовали альянс, чтобы оказывать давление на наши с ними двусторонние связи. Прибалтийские государства должны это понять, как, впрочем, Брюссель и все остальные.

Следующая тема, которую мне хотелось бы затронуть, имеет отношение к Ираку. Я считаю, что проблема Ирака гораздо важнее, чем 11 сентября. Военная акция против Ирака в случае успеха США могла бы стать исходным пунктом для поистине глобальных изменений. В результате американского решения иракского конфликта, мы, вероятно, можем оказаться перед новой всемирной перестройкой, осуществляемой, конечно, США. Это серьезный вызов для нас. Не из-за наших экономических интересов в Ираке, которыми, конечно, не следует пренебрегать. Но для нас важнее, как будет выглядеть мир после разрешения иракского конфликта. За Ираком, несомненно, последует Иран. Поэтому мы должны правильно оценить этот вызов России с позиции политики безопасности.

После недавнего террористического акта в Москве Путин решил пересмотреть внешнюю политику и политику национальной безопасности. Это понятно. Мы стоим перед решением важнейшей проблемы: имеет ли Россия право на превентивные антитеррористические удары вне своей территории. Щекотливая проблема, так как на Западе многие говорят, пусть и не совсем открыто, что Москва могла бы осуществить такие удары, например, в отношении соседней Грузии. Если мы открыто будем говорить о своем праве на нанесение превентивных ударов, это может осложнить наши отношения с Западом. Конечно, мы не должны предпринимать односторонних шагов. Мы должны информировать наших друзей на Западе, чтобы с самого начала исключить недоразумения.

Постсоветское пространство больше не является "запретной зоной" для США и НАТО. Раньше у нас была четкая позиция: это пространство запретно для всех, кроме для нас самих. Но там кое-что изменилось, и к этому надо относиться серьезно. Вместе тем, я со всей ответственностью заявляю, что российская территория по-прежнему является абсолютным "табу" для НАТО и США. В первую очередь, я имею в виду Чечню. После недавних событий в Москве много говорится о том, что делать с Чечней. Меньшинство в штабе, где я находился в те трагические дни, высказывались за введение в Чечню международных миротворческих сил. В данный момент я сказал бы, что мы к этому еще не готовы, не в последнюю очередь из-за отрицательной реакции российской общественности. Если сегодня объявить, что НАТО войдет в Чечню в качестве миротворца, это может вызывать внутриполитический кризис. Мы хотим избежать этого. Мы здесь находимся в весьма сложном положении.

Однако сегодня для российского президента проблема заключается в том, чтобы убедить российскую элиту и широкие слои населения в правильности своего курса. Поэтому Путин гораздо больше, чем раньше, нуждается в поддержке со стороны Запада. Ему нужно не только дружеское отношение, но и политическая поддержка. Я только могу надеяться, что текущие консультации в Брюсселе или встречи с президентом Бушем помогут нам получить однозначную поддержку Запада.

Еще хотелось бы остановиться на проблеме Калининграда, которая осложняет наши отношения с Европейским союзом. Недавние решения, принятые в Брюсселе по проблеме транзита, будем надеяться, носят временный характер. Мы собираемся и далее работать в том же направлении, и я надеюсь, что мы совместными усилиями достигнем положительного результата, так что и здесь мы сможем сблизиться с ЕС и в будущем сотрудничать еще теснее, как в политическом, так и в экономическом плане.

Последнее замечание: сегодня российская политика безопасности по-прежнему остается уравновешенной, и эта линия будет продолжена. Следует исходить из того, что по многим пунктам между нами и НАТО, возможно, сохранятся разногласия, но общая линия понятна всем ? мы находимся в одной лодке и должны двигаться вперед.