Однажды у московского корреспондента The Times Тони Хэлпина состоялся неприятный разговор. Не пожелавший представиться незнакомец позвонил на его мобильный телефон и спросил, в офисе ли Хэлпин. Получив отрицательный ответ, он поинтересовался расписанием его рабочего дня. На просьбы назвать себя звонивший сначала не реагировал вовсе, а затем, "с нотками надменности, выдававшими ложь", сообщил, что это "служба информации". Когда Хэлпин постарался выяснить, какая именно "служба", собеседник повесил трубку. Перезвонив, он услышал "серию необычных цифровых сигналов" и затем сообщение автоответчика, что "номер не обслуживается".

Незадолго до этого журналист закончил статью, посвященную слухам о повторной женитьбе Владимира Путина. "Я зашел слишком далеко?" - задается вопросом Хэлпин. "Когда мои знакомые западные журналисты писали что-то, что расстраивало Кремль, кто-то проникал в их дома либо по городу их начинал сопровождать агрессивный "хвост" из крепких мужчин, предположительно уполномоченных ФСБ, - сообщает Хэлпин. - У российских журналистов нет даже защитного заслона в виде дипломатического скандала, который последует в случае нападения на иностранного корреспондента. Это делает тех, кто не желает поддаваться запугиваниям, истинными героями", - заключает он.