Он страдает от мучительной боли (вероятно, в желудке) вкупе с активной фазой болезни Паркинсона, что влияет на его ясность ума. Он не удивляется присутствию многочисленных докторов, но боится потерять власть. Его терзают сомнения, больше того - уверенность в том, что товарищи, с которыми его связывают долгие годы совместной борьбы, уже готовятся к "постарафатовскому периоду".

Говорят, когда он узнал, что Израиль объявил призыв резервистов, он пережил приступ бешенства. Он на самом деле боится, что решение его ровесника и извечного врага израильского премьера Ариэля Шарона напрямую связано с его тяжелым состоянием здоровья и что на самом деле может произойти непоправимое.

В телерепортажах, показанных на днях, Арафат выглядел прозрачным от худобы и страдающим. Как будто бы он кожей ощущает в конце долгой гонки зловещий зов судьбы. И вот, в порыве, он обнимает и целует в щеку человека, которому поручил сформировать новое палестинское правительство, после того как вынудил уйти в отставку своего бывшего преемника Махмуда Аббаса. Ахмед Куреи стал личной вендеттой Арафата тем, кто намеревался лишить его жезла командующего.

Но и преданный Ахмед Куреи взбунтовался, потому что управление всеми аппаратами безопасности хотели передать Насеру Юсефу, чтобы лишить этой функции палестинского лидера, как того требовали американцы и израильтяне, но ему было гарантировано последнее слово в принятии решений. Арафат вначале сказал "да", но потом дал задний ход и предложил назначить трех заместителей, трех преданных ему секретарей, в безнадежной попытке ограничить власть премьера и кандидата в премьеры. Куреи вчера пригрозил уйти в отставку, грозя разрушить последние надежды, связанные с реализацией "Дорожной карты".

Вслед за этой информацией наступило молчание, прерываемое невнятными слухами о том, что Куреи все еще на своем посту, что кризис миновал, что идут переговоры. Но в бункере "Мукаты" скорее ждут, чем обсуждают. Все находится во взвешенном состоянии, все шатко, непонятно. Кроме драмы одного человека, больного, разочарованного и все более одинокого.

Человека, который, вероятно, помнит, как ребенком играл со сверстниками на улицах Каира и чувствовал себя вожаком, заставляя друзей ходить строем, был готов стукнуть по голове того, что не выполнял приказы и нарушал дисциплину. Этот человек, вероятно, заново переживает долгий период вооруженной борьбы и вспоминает речь в ООН с пистолетом в кобуре и с оливковой ветвью в правой руке.

Он, вероятно, с удовольствием вспоминает о долгих годах, проведенных в Тунисе, о секретных переговорах, о соглашениях, подписанных в Осло, о возвращении в Палестину. Он переживает во сне день, когда получил Нобелевскую премию мира, или почести, оказанные ему сильными мира сего на ежегодной встрече в Давосе, где на протяжении восьми лет он был самым желанным гостем. Он видит красные ковровые дорожки, расстеленные перед ним в странах, которые он посещал: он больше не лидер повстанцев, а президент зарождающегося государства.

Говорят, что Арафат в последнее время все чаще обращается к воспоминаниям и событиям прошлого. Возможно, потому, что реальность от него ускользает, что у него осталось мало времени думать о будущем, он уже практически исключен из процесса принятия решений. Однако известна история о том, что, когда Джордж Буш принимал в Белом доме бывшего премьера Абу Мазена (Махмуд Аббас. - Прим. ред.), Арафат приказал палестинским телеканалам прервать прямую трансляцию приема, заменив какой-нибудь мелодрамой.

Не многие осмелятся противоречить ему. Тот, кто рискнул, оказался в глубокой тени. Возможно, Арафат не знает, что в Рамаллахе есть люди, которые уже составляют сценарий будущего без него. С Ахмедом Куреи в качестве президента и Абу Мазеном в качестве премьер-министра. Но, вероятно, они забывают о том, что лидер создавал свою доктрину на основе искусства выживания.