Прошедшее десятилетие ничего не изменило в расстановке сил, сложившейся в начале 90-х годов. Сохраняется гегемония США, Европа остается открытой, в Восточной Европе продолжается дезинтеграция. От процесса самороспуска и возвращения к доисторической военной границе не выиграли ни коммунистический режим, ни государства-преемники. Для Горбачева это обстоятельство до сих пор остается непостижимым. Напротив, для Путина оно является основанием смотреть на реформы с позиции атомной сверхдержавы и сильного государства: Россия не должна потерять все.

О новом президенте известно, что он будет проводить ?петербургскую политику?. В пользу его ориентации на Европу говорят два обстоятельства. Во-первых, НАТО и ЕС удалось занять пространство Центральной и Восточной Европы, ограничив влияние России территорией бывшего Советского Союза. В этой ситуации, очевидно, что плоды может принести только согласованное поведение. Во-вторых, Германия является особым партнером для России. В 1990 г., кроме договора ?2 + 4?, было подписано еще четыре специальных российско-германских соглашения. Договор о выводе советских войск и финансовых обязательствах Германии выполнен. Договору о добрососедстве, партнерстве и сотрудничестве, а также Договору об экономическом сотрудничестве с момента подписания придавалось большое значение.

Сейчас стратеги Путина проверяют, соответствуют ли эти оценки действительности или они похожи на развеявшийся миф начала 90-х годов, когда Горбачев уверовал в то, что Германия - в благодарность за объединение - станет спонсором, посредником и менеджером Советского Союза. Это была подогреваемая немецкой стороной иллюзия, однако определенную магическую привлекательность она сохранила до сих пор: окружение Путина тоже охотно приписывает немцам способность и желание проводить в ЕС политику ?открытых дверей? по отношению к России, так как немецкое ?чувство пространства? умеет правильно оценить значение стабильности в России.

Это было справедливо в отношении Коля и Геншера. А вот в отношении Шрёдера и Фишера это вызывает сомнения. И все же, независимо от геополитических инстинктов, Договор об окончательном урегулировании между Германией и Россией от 14 сентября 1990 г. стал для обеих сторон сигналом для развития ?новой фазы немецкой внешней политики? и ?всеобъемлющего обоюдного сотрудничества?. В преамбуле вспоминается о ?хорошей традиции многолетней истории?. И действительно, российско-германский Договор об окончательном урегулировании по своей значимости превосходит все договоры, подписанные Германией с другими государствами, начиная с 1949 г.

В особенности это справедливо в отношении вопросов безопасности, ненападения и нейтралитета (ст. 3-5): ?Если одно из двух государств подвергнется нападению, то другое государство обязывается не оказывать нападающей стороне никакой военной или иной помощи..?. Как бы сенсационно такая формулировка не звучала в 1990 г. - абсолютной новизной она не отличалась. Можно вспомнить о договоре между Бисмарком и Россией от 1887 г.: тогда нейтралитет подразумевался в случае нападения Франции на Германский рейх или Австрии на Россию. Тот договор о нейтралитете признавал также ?исторические права? царской России на Балканах и подразумевал моральную поддержку ее действиям по защите подходов к Черному морю.

Эта традиция была продолжена. Германо-советский договор о дружбе, действующий с 1926-34 гг. тоже предусматривал ?строгий нейтралитет? в случае нападения третьей стороны. В свою очередь, этот договор основывался на договоре 1922 г., который придал формальный статус отношениям между Германией и Советской Россией, между двумя государствами, объявленными мировым сообществом ?вне закона?. Акт о ненападении от 23 августа 1939 г. гарантировал Германии нейтралитет Советского Союза в случае будущего нападения на Польшу, и должен был сдержать возможные действия Парижа и Лондона. Сталин, не будучи втянутым в войну, сумел получить геополитическую выгоду от тайного раздела Восточной Европы на сферы влияния. В советско-германском договоре 1970 г., на первый план которого были выдвинуты приоритеты безопасности и всеобъемлющего отказа от применения силы, по сути, речь шла о сохранении существующего строя. Итоги второй мировой войны и послевоенного развития предоставили новые гарантии территориальной целостности ?всех государств Европы? и неприкосновенность существующих государственных границ (в первую очередь ГДР и Польши).

В 1990 г. все изменилось. И Советскому Союзу нужно было заключить с объединяющейся Германией по возможности всеобъемлющий договор. Этот договор и сегодня гарантирует России и другим государствам бывшего Советского Союза привилегированное отношение с главной страной европейского континента. Этот документ, являясь инструментом безопасности и сотрудничества, предоставил настоящий ?рынок возможностей?. Сейчас пафос периода заключения этого договора уже отзвучал. Ему на смену пришла готовность проводить линию, заложенную в договоре, которая называется: прагматизм двухсторонних интересов.