О долгом прощании с советским языком в России

Когда в России меняется власть, она первым делом объявляет язык устаревшим и начинает формулировать новый современный язык. Иногда это удается. А иногда нет, например, когда большевики для истребления памяти о самодержавном государстве выдвинули лозунг "Религия ? это опиум для народа!". Основная масса народа не знала, что такое опиум и считала его лекарством. Соответственно, лозунг был переписан: "Религия ? это яд для советских детей!" Но и он не имел особого успеха уже потому, что большинство советских детей не умели читать.

Новая Россия не избежала старых ошибок. Например, из употребления практически были изгнаны такие ключевые слова, как "капитализм" и "капиталист" ? на них был слишком толстый слой красного лака советской пропаганды. Новое общество объявило наш капитализм не капитализмом, а системой рыночных отношений. Однако само слово "рынок" пробуждает неприятные ассоциации: хаос, обман, нечестная торговля, отсутствие настоящего порядка. Ненамного лучше обстоит дело со словом "бизнесмен", заменяющим понятие "капиталист". Во-первых, это иностранное слово, соответствующее русское значение ? "предприниматель", а во-вторых, оно эмоционально окрашено. "Бизнесмен" ? это шантажист, бандит, лихоимец.

Похожий отрицательный привкус присущ словам "партия", "товарищ", "коммунист", "комсомлец". Сегодня обращение "товарищ" ? это почти что оскорбление; "товарищи" ? прежде всего, те, которые высоко держат портреты Владимира Ильича у мавзолея Ленина и продают антисемитские брошюры. Слово "красный", использование которого доходило до абсурда в словосочетаниях Красная армия, "Красный октябрь", "Красный пролетарий", полностью исчезло из обихода.

Но советские лингвистические тяжеловесы все еще можно использовать ? для обозначения ностальгических чувств или в рекламе. Недавно на радиостанции "Эхо Москвы" обсуждалось слово "политбюро". Группа молодых журналистов решила назвать так свой новый глянцевый политический журнал. Противники закатывали глаза и говорили, что это слово пахнет тленом, старческим слабоумием и едва к лицу журналу для современных читателей. Однако сторонники возражали, мол, слово "политбюро" крепко сидит в общественном сознании, оно короткое, ясное, всем понятное и с его очевидной самоиронией как раз очень подходит для нового журнала. Страх утерян не только перед политбюро. Популярный московский ночной клуб называется РВС, это сокращение из времен гражданской войны, которое расшифровывается как "революционный военный совет".

Анахронизм как товарный знак

Уже 10 лет наша самая популярная газета - "Московский комсомолец", и если отнестись к этому названию всерьез, то эта ситуация сравнима с той, как если бы в Германии в топ-параде печатных изданий лидировала газета "Берлинский гитлерюгенд". То же относится и к "Комсомольской правде" ? одному из самых многотиражных наших изданий. Литературные журналы, по-прежнему играющие в обществе определенную роль, сохранили свои советские названия, например, "Новый мир" или "Дружба народов". Но на фоне распада Советского Союза и войны в Чечне эти названия утратили всякий смысл, теперь они не больше, чем товарный знак.

В трех издающихся сегодня газетах - "Коммерсант", "Газета" и "Известия" - я только что пытался найти такие слова, как "идея", "благотворительный", "мораль", "честность", "порядочность", "трудолюбие" и "обязательство". Без успеха. Слово "свобода" я нашел только в разделе объявлений: "Свобода ? это Volvo!" В моде такие слова, как "стиль", "комфорт", "динамика", "скорость", "безопасность", "элита", "промоутер", "провайдер", "скидка". И, конечно, "деньги". Это слово включило в себя все то, что раньше ассоциировалось со словом "партия": "здоровье", "успех", "авторитет", "престиж". Большой популярностью пользуется также тюремный жаргон.

Слова без энергии

"Крестьянин" ? это слово из тех времен, когда 70 процентов населения кроме царя верило только в Христа. После того как большевики уничтожили крестьян как класс, они назвали сельскохозяйственных рабочих "колхозниками". Однако что мы делаем с нашими новыми крестьянами? Сначала они назывались "бывшими колхозниками"; теперь внезапно появилось понятие "селяне". Это слово лишено какой бы то ни было символической нагрузки, но также и энергии. Я сомневаюсь в том, что это понятие, лишенное своих корней и не несущее никакого нравственного смысла, поможет вывести русскую деревню из кризиса.