Семьдесят лет спустя после Сталинградской битвы Йохен Хеллбек, преподаватель Университета Рютгерса в Нью-Джерси, публикует книгу "Сталинградские протоколы: советские очевидцы рассказывают о сражении" и отмечает, что СССР одержал победу в Великой Отечественной войне благодаря компартии, а западные исследователи "до сих пор не осознавали мобилизующую роль партии в Красной Армии", передает Süddeutsche Zeitung.

"Несмотря на то, что этот вывод в силу своей категоричности неверен, не так уж и неправильно иногда напоминать регионам, до сих пор питающим антикоммунистические настроения из-за массовости соответствующей пропаганды, о том, что государственная партия СССР в определенные исторические моменты представляла собой нечто большее, нежели компанию карьеристов, политических преступников или кадровых бюрократов", - комментирует автор статьи, журналист Йорг Р. Меттке.

Книга Хеллбека содержит около 250 страниц "оригинальных рассказов советских солдат, офицеров, коммунальных служащих, жителей города и партработников Сталинграда, записанных еще во время боев и вскоре после них с января по март 1943 года", сообщает Меттке.

"Может быть весьма полезно почитать в книге Хеллбека рассказ кухарки Аграфены Поздняковой о том, как она с больным ребенком спасается бегством от одного подвала к другому, как фронт постоянно ее нагоняет, как изголодавшиеся немецкие ландскнехты отнимают у нее последние полкило пшеницы, а столь же изголодавшиеся красноармейцы - последний кусок хлеба. Или о том, как младший лейтенант Илья Брысин 28 октября 1942 года защищает абсолютно безнадежную позицию: впереди в 20 метрах - враг, позади в 20 метрах - Волга", - цитирует Меттке.

Также Хеллбек рассказывает историю протоколов, собранных комиссией историков под руководством московского профессора Исаака Израилевича Минца на месте битвы и с как можно меньшим временным отрывом от нее. По словам Меттке, результатом работы комиссии стали "тысячи страниц с записями интервью. Об одних только боях за Сталинград были опрошены 215 человек, от генералов, командовавших сражением, до простых солдат, от глав исполкома до медсестер". Впоследствии, пишет Хеллбек, материал был забыт и еле спасен от уничтожения, поскольку Минц спустя несколько лет после окончания войны "попал в жернова антисемитской кампании против космополитизма".

Впрочем, Меттке отмечает, что Минц в компании двух других человек в конце 1952 года после "дела врачей" стал собирать подписи под письмом в "Правду", где говорилось, что "пятно позора", легшее на все еврейское население СССР, можно смыть только коллективным обязательством об освоении Дальнего Востока. По словам Меттке, Илье Эренбургу в последнюю минуту с помощью письма к Сталину удалось предотвратить публикацию этой "постыдно-подобострастной просьбы о депортации". После смерти "великого учителя", продолжает Меттке, "сталинградский хронист Минц" приобрел известность борца с сионизмом, получил Премию Ленина и звание "Героя Соцтруда" и до перестройки заведовал кафедрой в Академии общественных наук ЦК. Поэтому, отмечает Меттке, изображать Минца жертвой системы, как это делает Хеллбек, неверно.

Кроме того, Меттке указывает на то, что создаваемое в книге Хеллбека впечатление об утрате протоколов Минца неверно: московские военные историки знали о них и имели негласную возможность получить к ним доступ. "Возможно, именно из-за их профессиональной тайны книга сначала выходит на немецком языке, хотя в силу сотрудничества проекта, поддержанного фондом Фрица Тиссена, с российской Академией наук логично было бы предположить одновременный выпуск книги на русском языке", - отмечает Меттке.

Также Меттке пишет, что публикация протоколов могла бы внести важный вклад в работу России над памятью о прошлом. "Память об этой войне - лакмусовая бумажка в противостоянии нынешнего режима и оппозиции", - говорит активистка "Мемориала" Ирина Щербакова, объясняя, что в 1960-е Великая Отечественная война стала центральным моментом в исторической памяти, заменив Октябрьскую революцию. Именно поэтому, пишет Меттке, путинские историки "в борьбе за верную трактовку" воскрешают культ героев, характерный для брежневской эры.

Хеллбек, по словам Меттке, "на примере Сталинграда посмертно реабилитирует политруков": "Комиссары... демонстрировали, как можно вырасти над собой".