8 ноября американская армия начала крупнейшее наступление на иракский город Эль-Фаллуджа, считавшийся оплотом мятежников. США объявили рейд успехом, убив 1,2 тыс. повстанцев. Но большинство из 300 тыс. жителей бежало, спасая свои жизни. Что же произошло в Эль-Фаллудже на самом деле? В ходе совместного расследования Guardian и телепрограммы Channel 4 News иракский врач Али Фадхил составил первые независимые отчеты из опустошенного города, где он обнаружил непохороненные трупы, бешеных собак и опасное недовольство среди населения.

Ниже приводятся выдержки из документов.

22 декабря 2004

Все началось у меня дома в Багдаде. Я взял инструменты, камеру и треногу. Мой друг Тарик посоветовал мне не брать ее. "Боевики могут обыскать машину и решить, что мы шпионы". Тарика пугало наше путешествие, хотя он из Эль-Фаллуджи, и у него было разрешение на въезд, выданное одной из группировок, берущих его под свою защиту. Но Тарик понимает, что боевики - это не одна группировка. Тарик - интересный персонаж: ему 32 года, он инженер, но работает в правозащитной организации, которая называется Институт прав человека и демократии в Багдаде. Он активно занимается и защитой прав животных.

По глупости я принял таблетку от гриппа, которая вызвала сонливость. Было 9 часов утра, когда мы выехали из южных ворот Багдада, сторонясь американских автоколонн. У южных ворот повстанцы нападают на американцев ежедневно, это может быть машина, начиненная взрывчаткой, засада или обстрел из гранатометов.

За 20 минут мы добрались от Багдада до места, которое называют "треугольником смерти", здесь, в городе Латифия, держали в заложниках и обезглавили британского подрядчика Кеннета Бигли. Считается, что эту зону контролируют американцы, но повстанцы устроили здесь блокпост. Дорога становилась все более пустынной, и я боялся, что нас остановят и отберут дорогое оборудование. На блокпосту в машину заглянул человек с лицом, закрытым капюшоном, с автоматом AK-47 на плече, собирающий пожертвования на джихад. Водитель и Тарик сделали пожертвования, я боялся, что он обыщет машину и найдет камеру, поэтому показал удостоверение иракского врача. Он извинился.

Впереди не было ничего, кроме неба и пустыни. Было полвторого дня, нам сказали, что именно в это время на дороге активизируются захватчики автомобилей. Тарик показал на четырех молодых людей в красном, у обочины стояли два их мотоцикла. Они устанавливали самодельное взрывное устройство, сделанное из банки из-под масла.

В 3:30 мы добрались до Хаббании, курорта на озере, в которое поступает пресная вода из Евфрата. Когда-то его контролировал старший сын Саддама, Удэй. Сюда ездили в отпуска жители Эль-Фаллуджи, зажиточные, благодаря тому, что многие высокопоставленные военные при Саддаме были из этого города.

Теперь здесь полно беженцев. В домах для курортников живут иногда по две семьи в комнате. Первая семья, с которой мы познакомились, приехала сюда за месяц до начала атаки. К нам подошел человек по имени Абу Рабе. Ему 59 лет, он был строителем. Он сказал, что хочет сделать заявление перед камерой. "Нам не нужна такая демократия, эти атаки на город и на людей на самолетах, танках и бронетранспортерах". Он тоже бежал из Эль-Фаллуджи со своей семьей. Они живут в гараже.

Большинство тех, с кем мы говорили в Хаббании, бедны и необразованны. Они бежали из Эль-Фаллуджи в преддверии американского наступления. Некоторые жили в палатках. Они уговаривали меня снять на пленку условия, в которых они живут. В Хаббании есть рыночная площадь, но ничего не работало. Нет газа, и беженцы из Эль-Фаллуджи рубят деревья, чтобы согреться и приготовить еду.

Потом появился некто и сказал, что бойцы сопротивления узнали, что мы задаем вопросы. Мы решили убрать камеру и ехать в дружественную деревню, известную нашему водителю. Там тоже было полно беженцев из Эль-Фаллуджи.

Нас привел к себе 50-летний мужчина, бывший майор Иракской республиканской гвардии. В одной квартире ютилось четыре семьи, одна из которых когда-то была богатой. Майора уволили после освобождения, когда американцы распустили армию и полицию. Теперь он безработный, его дом в Эль-Фаллудже разрушен, и он стал беженцем с женой и пятью детьми неподалеку от города, куда они ездили в отпуск. Он зол и на американцев, и на иракских мятежников, которых он винит в том, что Эль-Фаллуджа превратилась в руины.

"Моджахеды и религиозные лидеры виноваты в том, что произошло с нашим городом, их никто не простит", - с горечью сказал он.

"Почему ты винишь их, а не американцев и Алауи?" - спросил хозяин квартиры, Омар.

"Мы просили моджахедов оставить город нам, простым людям, но эти гады, шейхи и религиозные лидеры, все время твердят о рае, мучениках и победе моджахедов, - сказал другой беженец, Али. - Конечно, дети верят каждому их слову. Они молоды и наивны, они забыли, что это война против американской военной машины. Они позволяют детям умирать, а наш город взлетел на воздух".

Я хотел спросить бывшего майора, почему они позволили молодым моджахедам править в городе, но в этом не было нужды. Я был в Эль-Фаллудже перед тем, как начались бои, и видел толпу, собравшуюся вокруг мешка, из которого текла кровь. К нему была приколота записка: "Это труп предателя. Он признался в том, что подавал сигналы американским самолетам и получал 100 долларов в день".

Стоя у мешка, я узнал, что могу купить CD с признаниями, которые убитый сделал перед тем, как был обезглавлен, в любом магазине города. Таковы люди, которые теперь контролируют Эль-Фаллуджу.

24 декабря

Утром мы продолжили путь в Эль-Фаллуджу и узнали об очередях, в которых стоят люди, пытающиеся вернуться в город. Правительство объявило, что жители некоторых районов могут вернуться домой, и пообещало компенсации. К полудню мы были в миле к востоку от города и увидели четыре очереди возле американской базы. В очередях стояли, в основном, мужчины, которые, чтобы вернуться домой, должны были получить от американцев военных пропуска.

Они были в гневе. "Это унизительно. Эти пропуска заставляют нас сгорать от стыда", - заявил один из них.

Я встретился с морским пехотинцем, майором Полом Хэккетом. Он сказал, что американские военные не пытаются никого унижать, но пропуска необходимы для безопасности. "Я думаю, они могут повесить эти пропуска на стенку, как сувенир", - заявил он.

У меня сняли отпечатки пальцев, сняли анфас и в профиль и сфотографировали радужную оболочку глаза. Теперь я мог въехать в Эль-Фаллуджу, как любой другой житель города.

Но было уже поздно, около пяти вечера (комендантский час начинается в 6 часов). После этого американцы стреляют в любого, кого увидят. Завтра попытаемся снова.

25 декабря

Примерно в 8 утра мы с Тариком двинулись в сторону Эль-Фаллуджи. Мы не верили, что действительно попадем в город.

Американские солдаты на блокпосту нервничали. Подъезд был посыпан гравием, и ехать пришлось очень медленно. Солдаты 20 минут обыскивали машину, а потом подвергли нас с Тариком личному досмотру. Они дали нам желтую ленту, чтобы наклеить на ветровое стекло. Если ее не будет, американский снайпер обстреляет машину.

В 10 утра мы были в городе. Он был опустошен, разрушения везде. Он выглядел как город призраков. Мы провели день на руинах, которые были центром города. Я не видел ни одного функционирующего здания.

Американцы натянули на дорогах белые ленты, обозначающие районы, куда нельзя входить. С довоенных времен я помнил рынок, где нельзя было пройти из-за толпы. Теперь все магазины были помечены крестом, означающим, что американцы провели в них обыск. Но внутри по-прежнему гнили тела мирных жителей и повстанцев.

Посреди улиц лежали мертвые собаки. Сообщения о случаях бешенства в Эль-Фаллудже дошли до Багдада, но мне надо было найти врача.

Жители с подозрением относятся к посторонним, и я удивился, когда домохозяйка Нихида Кадхим пустила меня в дом. Она только что вернулась в город, посмотреть на свое жилище. Она провела меня в гостиную. На зеркале было написано губной помадой: "К черту Ирак и всех иракцев". Она не могла читать по-английски.

"Меня оскорбляют?" - спросила она.

От нее я пошел к кладбищу. Я снова увидел мертвых собак. В Багдаде мой друг, д-р Марван Элави, говорил мне, что багдадская инфекционная больница каждую неделю принимает пациента с бешенством. Проблема в том, что собаки едят трупы и распространяют заболевание.

На подходах к кладбищу я почувствовал запах смерти, исходящий от одного из домов. Дверь была открыта, и я увидел белый автомобиль с гранатометом на крыше.

Я вошел в дом, повсюду были видны следы пуль, как будто стреляли в кого-то или во что-то. В спальне я обнаружил тело боевика.

У него не было ноги и руки, мебель в доме была поломана. Я не мог выносить этот запах. Я осознал, что Тарика со мной нет, испугался и убежал. Когда я вышел на улицу, я увидел, что под дождем лежит игрушечный медвежонок и зеленая мина-ловушка.

Самые тяжелые бои шли в центре города, но не было никаких признаков более тысячи боевиков, убитых американцами, по их словам. Я слышал, что где-то в городе есть кладбище боевиков, но люди сказали, что многие из них ушли из города после первой недели боев. Мне нужно было найти боевика, который рассказал бы подлинную историю того, что произошло в городе. Американцы говорили о победе, но я не мог понять, где похоронены боевики.

После того как я увидел тело, я не мог спокойно спать в Эль-Фаллудже. Представьте себе сон в доме, вокруг которого стоят дома, где лежат трупы. Мне хотелось выбраться оттуда.

26 декабря

Утром я вернулся, чтобы найти кладбище и получить доказательства, что боевики были убиты. Было около 4 часов дня, когда я попал на кладбище мучеников. Люди по пути отвлекали меня, желая показать свои разрушенные дома, спрашивая, почему журналисты не приедут и не покажут, что американцы сделали с Эль-Фаллуджей. Они сердились на президента Алауи, который послал на помощь американцам главным образом бойцов Шиитской национальной гвардии.

Табличка у входа на кладбище боевиков гласила: "Это кладбище создано жителями Эль-Фаллуджи для мучеников джихада против американцев".

Когда я вошел на кладбище, туда привезли тела двух молодых людей. Их лица гнили. Водитель машины скорой помощи показал мне руку одного из них: кожа сгнила. "Бог велик. Что это за времена, если мы хороним кости и руки наших братьев?"

Потом он начал ругать гвардейцев, говоря, что они хуже американцев. Я слышал это не впервые. Американцы использовали гвардейцев при обысках домов, в Эль-Фаллудже их считают предателями. Многие гвардейцы - бедные шииты с юга страны. Они настолько бедны, что согласились на работу, из-за которой их могут убить. Их еще называют "национальными неверными".

Я сосчитал могилы, их было 74. С двумя молодыми людьми - 76. Имена на могильных камнях были написаны мелом. Одна надпись гласила: "Здесь покоится тунисский мученик и герой". Я не увидел других доказательств того, что сотни иностранных боевиков присутствовали в Эль-Фаллудже, как утверждают американцы. Мне говорили, что среди боевиков были люди из Йемена, Саудовской Аравии, Туниса и Египта, но большинство - это жители Эль-Фаллуджи. Американцы утверждают, что сотни тел лежат в холодильниках на заводе по производству чипсов в пяти километрах к югу от города, но туда уже два месяца не пускают никого, включая представителей Красного Полумесяца.

Салман Хашим плакал у могилы своего сына, который был боевиком.

"Ему было 18 лет. Он хотел стать врачом или инженером, заканчивал школу". На той же могиле мать плакала о своем сыне по имени Ахмед. "Во всем виноват Алауи. Я бы перерезала ему глотку".

Я видел другие гниющие тела без каких-либо признаков того, что это боевики. В одном из домов лежали четыре тела. У одного из трупов был разворочен живот, как будто его рвали собаки.

Я пытался понять, кто были эти люди. Было ясно, в каких домах находились боевики, они были полностью разрушены. Но в этом доме на стенах не было следов пуль, пробиты были только сетки на окнах. Казалось, что их спящих застрелили через окно.

"Это дом Абу Фариса. Я думаю, что один из трупов - это его сын", - сказал Абу Салах, магазин которого разрушила бомба.

Становилось темно, пора было ехать, но я должен был снять город. Увидев недостроенную башню, я поднялся на нее. Я не увидел не одного здания, не подвергшегося разрушениям.

Вернувшись в тот же вечер в Багдад, я переоделся и решил сдать вещи в прачечную. Я боялся заразить свою семью. Потом я долго лежал в ванне.

27 декабря

Я проснулся дома в Багдаде около 9 утра. Я до сих пор не понимал, что же произошло в Эль-Фаллудже. Где тела боевиков, убитых американцами?

Я хотел спросить д-ра Аднана Чайчана о раненых. Я нашел его в полдень в главной больнице Эль-Фаллуджи. Он рассказал, что всех врачей и персонал заперли в больнице перед началом наступления и запретили кого-либо лечить. Гвардейцы отобрали у них мобильные телефоны, лишив их связи с внешним миром.

Чайчан рассказал, что городская телефонная линия работала, раненые звонили в больницу и плакали, он пытался давать по телефону инструкции местным клиникам и мечетям. Но в больницу попасть никто не мог, а там были необходимые материалы, и люди в городе истекали кровью.

Днем я выехал из Эль-Фаллуджи в Багдад, чувствуя, что увидел лишь верхушку того, что произошло там. Однако ясно, что американцы и национальная гвардия, разрушив город, посеяли семена гражданской войны. Люди, с которыми я говорил, не собираются участвовать в выборах. Ни у кого из них не было избирательного бюллетеня.