Недемократическая Россия не будет надежным союзником

Вчера министр РФ по экономическому развитию и торговле Герман Греф пообещал, что власти не будут пересматривать итоги приватизации 1990-х. Как камень с души свалился.

Не то чтобы в этих приватизациях было что-то, чем можно похвастать, но, пожалуй, нельзя представить себе нечто более разрушительное для российского экономического и политического исцеления от коммунизма, чем попытка "исправить" итоги приватизации. Но сам факт появления вопроса о пересмотре кое-что говорит о состоянии политической неопределенности в России.

Создается впечатление, что от вмешательства правительства не защищено ничто и не застрахован никто. За две прошедшие недели российские власти закрыли последний независимый телеканал (на его частоте был запущен контролируемый правительством спортивный канал) и арестовали известного бизнесмена, связанного с самым влиятельным российским олигархом - главой ЮКОСа Михаилом Ходорковским. Этот арест был истолкован практически всеми как предупреждение Ходорковскому оставаться вне политики.

В этом свете даже уважаемый Греф посчитал необходимым дать дополнительные гарантии, отметив, что "в любом случае, я не думаю, что при нынешней команде президента будет какой-либо пересмотр приватизации".

В начале этой неделе Майкл Макфол, опытный аналитик по части России, писал, что российский режим, похоже, становится все менее либеральным, несмотря на важные достижения в сфере экономических реформ. Притеснение журналистов, нарушение прав человека в Чечне, появление слухов о политических мотивах, стоящих за операциями федеральной службы безопасности, ? все это говорит о том, что политическое здоровье России при находящимся в добром здравии Владимире Путине совсем не то, каковым оно было несколько лет назад, в момент, когда сцену покидал едва живой Ельцин.

Но в словах и жестах США и европейских лидеров не проглядывает практически ничего, что заставило бы предположить, что Россия допускает серьезные ошибки, за исключением разве что невнятного "выражения озабоченности". Но произносить слово "Чечня", находясь за 100 миль от президента Путина, бессмысленно. В Великобритании российского лидера ждал королевский прием, также широко рекламируются его превосходные отношения с президентом США Бушем. Не является ли подобное отношение чуть более почтительным, чем того заслуживает лидер с послужным списком Путина?

Конечно, это отражает стратегические интересы Европы и Америки на данном этапе. Обе Европы - пробушевская и антибушевская - хотели бы заявить, что президент Путин выступает на их стороне. Он, в свою очередь, искусно лавирует между двумя лагерями, становясь в оппозицию войне в Ираке, но отказываясь включиться в полномасштабный обструкционизм французов или поддержать идею франко-германо-российского альянса.

Дипломатический котел администрации Буша до краев наполнен проблемами, которые сложно переварить. От России ей нужно сотрудничество, или по крайней мере отсутствие жесткого противодействия по ряду вопросов, начиная с послевоенного обустройства Ирака и кончая войной с террором. И тем не менее сотрудничество, на которое возлагается столько надежд, довольно ограниченно.

Нельзя забывать и о таком аспекте: чтобы российский авторитаризм не поднял голову, внешний мир может сделать не так уж и много. Как заметила в 1999 году в интервью британскому журналу Кондолиза Райс, США осознают, что, если реформа не имеет мощной внутренней поддержки, как это было в Польше, США могут сделать не так уж и много, и реформа, скорее всего, не осуществится.

Это верно, но не до конца. Конечно, никакое американское или европейское давление не вернет в эфир ТВС, ТВ-6 или НТВ. Мы не в состоянии сформировать в России серьезную политическую оппозицию или вынудить Путина реструктуризировать вооруженные силы и обуздать разрастающуюся и все столь же влиятельную Федеральную службу безопасности (бывший КГБ). Придирки Вашингтона только усилили бы и без того тревожный антиамериканский тон в российских СМИ и заявлениях чиновников.

Однако было бы ошибкой полагать, что Америка вообще лишена какого-либо влияния на эти моменты. Россия считает себя полноправным членом мирового сообщества. Уже не будучи великой державой, Россия, тем не менее, надеется стать таковой вновь. О многом говорит и то, что российские законодатели и правительственные чиновники зачастую защищают свою политику, ссылаясь (нередко напоказ) на аналогичную стратегию Вашингтона. Россия прислушивается к западному общественному мнению, и, если критика в отношении нападок на прессу, Чечни и нарушения правовых норм может заставить Путина покраснеть, в этом есть определенная польза.

Опасно предполагать, как это делают некоторые американские чиновники, что неприятное и неблагоприятное для россиян развитие ситуации никак не влияет на наши собственные интересы. Набирающий силу авторитаризм в этой стране, возможно, и не представляет сиюминутной угрозы для западных интересов, однако Россия, которая не поддерживает демократических свобод и законности, не будет надежным другом. Может быть, настало время попристальнее взглянуть на поведение Путина.