Владимир Путин в жесткой словесной форме отреагировал на теракт в Грозном, в результате которого были убиты его доверенное лицо Ахмад Кадыров, некоторые из его сподвижников и много безвинных людей. Российский президент не может сделать ничего, кроме как осудить убийство, совершенное на территории, входящей в состав России. Но по форме его реакция соответствовала карикатурному образу "тех" чеченцев, который он обычно использует. В основе лежит примитивная мысль о мести.

А хорошо бы российскому президенту озаботиться расследованием преступлений, которые от имени его правительства изо дня в день совершаются контрактниками, сотрудниками спецслужб и солдатами-срочниками. Об этих преступлениях стараются публично даже не упоминать. Однако они - одна из главных причин, порождающих преступность, жертвой которой пали люди в Грозном. Однако примечательно, что, судя по его реакции, Путин оправдывает преступников в военной форме.

Для преступников из Грозного имеется так же мало оправданий, как и для тех, которые, надев на себя пояс шахида, убивают безвинных людей на рок-концертах, которые захватывают музыкальный центр и берут в заложники зрителей (некоторые из зрителей тогда погибли при штурме от ядовитого газа, пущенного освободителями) и совершают другие теракты. Удивительно, насколько президентская риторика мщения соответствует уровню тех, кого он считает исключительно террористами.

Это поразительный признак краха основ той политики, которую надеялось осуществить на Северном Кавказе правительство Путина, а до него - правительство Ельцина. Однако Ельцин или, возможно, его тогдашний советник по безопасности генерал Лебедь пришли к пониманию, что заключение договора с избранными представителями чеченцев скорее может решить сложную проблему, чем государственные войны под флагом мести.

Договор 1997 года, имевший характер почти межгосударственного соглашения, тем не менее не сделал Чечню полностью суверенным государством и не был выполнен даже приблизительно. Распад административного порядка в Чечне стал следующим фактором неудачи, опять-таки связанной с поведением Москвы.

Не был использован ни один шанс освободить избранного чеченского президента Аслана Масхадова из тисков экстремистов и - чуждых чеченским традициям - исламистов саудовско-ваххабитского толка, предоставить ему свободу действий против пришлых наемников, отнестись к нему как к партнеру, которым он был в 1997 году. Насколько перспективной может быть подобная попытка сейчас, неизвестно; но все же это, пожалуй, самый последний шанс вырваться из все сильнее раскручивающейся спирали насилия.

Такая попытка - в интересах российского общества и, в конечном счете, президента Путина. Война на уничтожение, которая уже унесла жизни десятой части чеченцев, ведет не только к замалчиванию фактов через бескультурье самоцензуры как прессы, так и общества. Наверное, миллион российских преступников, соучастников, свидетелей и укрывателей, духовно искалеченных и чуждых основным социальным нормам, вернулись непосредственно в российское общество. Авторитарный порядок может опасно усилить этот эффект, ведь даже для открытого общества, способного к болезненной самокритике, это стало бы тяжким бременем.

Речь идет еще и о России как о важном партнере Европы. Молчание официальных органов и персональная дружба лидеров не снимают ответственности за эту ношу, в том числе, и с Запада. От необходимости выступить с ясными, критическими и настоятельными высказываниями не могут уклониться ни федеральный канцлер, ни министр иностранных дел, ни их коллеги по ЕС. Это необходимо ради чеченского народа, у которого нет других защитников, и ради партнерских отношений с мирным российским большинством.